Первая империя. Хозяйка Золотой горы. Книга 5. Том 1. Александр Геннадьевич Емельянов

в спину, как штырь, упирается взгляд, резко оборачиваюсь…

      Лось! Блин, черт сохатый! Стоит на краю дороги, неторопливо жуя зеленую жвачку! Ну и черт с тобой, жуй – да только не мешай! Иди к Лешему! И в этот момент, надо же так совпасть? Раздается громкий, гортанный крик ворона – Каррр! – и огромная черная птица с тяжелым шумом срывается вниз с верхушки огромной, можно сказать древней, лиственницы и каркая, планирует вдаль от меня! Его хриплое карканье…

      Блин, будто смеется? Ну все, надо кончать, а то приеду на базу, к парням с дергающимся веком! Помотав головой, словно отгоняя морок! Сплюнул трижды через левое плечо. Вроде отпустило!? Хорошо! Тогда – вперед! Прогазовав, выезжаю на дорогу и чуть ли не нос к носу сталкиваюсь с какой-то пятнистой косулькой – кобарожкой!

      От неожиданности топ! Тормоза в блокировку моцик повело и я падаю с мотоцикла, пребольно стукнувшись коленкой о пенек! Ещё и автомат сверху по шлему не так слабо добавил! Что? Не верю своим ушам – она тоненько так и надрывно плачет!? Как маленький ребенок совсем! Не может быть? У неё что, беда приключилась?

      Выглядываю из куста, куда улетел – а она лежит на боку и из глаз у бедненькой, – слезки бегут и мое сердце так нехорошо защемило! И смотрит мне прямо в глаза, а в них плещется адская боль! Просто невыносимая! Черт, не выдержав её полного боли и отчаяния взгляда, опускаю взгляд мимо, неловко! И, ёпс! Петля на задней правой ножке! Из стальной, жесткой проволоки, что мгновенно захлестывает шею или ногу жертвы при малейшем натяжении! Устанавливают такие ловчие петли на звериной тропе браконьеры,

      Но тут, когда глаза в глаза!? И мне стало до слез жалко эту лесную красавицу, кабарожку! И она, заскулив снова, довернула свою точеную голову и тут же меня словно толкнуло в голову поленом – Ай! Больно! Сильно больно! Страшно! Помоги! – и клянусь моей треуголкой в черных, заплаканных глазках – ПРОСЬБА О ПОМОЩИ – РАЗУМНОГО!

      От такого вывода я ошалел! И на автомате кивнул головой, отряхнулся, косулька шарахнулась и забилась в петле, но зачем, больно же ведь? Протянул руку, снял перчатку и дал принюхаться, успокоиться, осторожно положил на бок руку, снял перчатки и шлем.

      – Не плачь, Принцесска! – и сам не знаю, почему ТАК сказал?

      И о чудо! Она затихла, перестала очумело биться в петле, только косила на меня встревоженным влажным от слез взглядом, поводя смешным таким мокрым носиком! Все мои движения медленные, плавные! Тихо открываю кофр с инструментом, не торопясь достаю кусачки, бедная животинка дергается, снова уловив острый, неприятный для нее запах железа! Осторожно ложу руку на бок, успокаивая! Шкурка у неё атласная, приятная на ощупь! Ух ты, а она глазки прикрыла, приготовилась к худшему, затихла, глупенькая!

      Только шкурка так нервно подергивается, подношу кусачки к ножке, которая перехвачена стальной петлей, подцепляю и щелк! Перекусываю проволоку, петля со свистом – вжихх! – раскрывается, как туго сжатая пружина, по пути глубоко, до крови царапая мне руку!

      – Черт! –