Где растут мандарины. Валерия Троицкая

ршенно неожиданно для меня – переехали в Петербург. Мама сразу же вышла на новую работу, а я половину лета просидела совершенно одна, в съемной квартире с окнами во двор-колодец. Огромный незнакомый город, где у нас не было ни друзей, ни родных, сначала показался мне совершенно чужим. Как я пережила то время, не представляю! Но однажды во дворе я случайно встретила Пашку. Мы с ним подружились сразу же, так бывает. А потом еще и оказалось, что мы будем учиться в одном классе.

      – Паш, ну не обижайся! Все получилось совершенно случайно! – начала я. – Мамин начальник предложил всем работникам встретить Новый год в Хельсинки. Что-то вроде корпоратива… Мама сначала отказалась, мы с ней всегда Новый год отмечаем дома. И тут вчера, уже под вечер, прибегает к нам Таня, вся счастливая, и говорит, что едет в Финляндию! Ромка с Надей решили провести праздники в Хельсинки и берут её с собой!

      – И вы решили поехать за компанию?

      – Именно, – кивнула я. – И вообще, это мамина идея, не моя. Она подумала, что Таня там… Ну, в общем, что Ромке и Наде будет не до нее!

      Таня Заболоцкая – наша одноклассница, очень хорошая девчонка. Рома – ее брат, студент второго курса химфака, а Надя – его девушка.

      – Новый год в другой стране… – задумчиво протянул Паша. – А я за границей вообще никогда не был!

      – Ещё побываешь, – улыбнулась я. – И вообще, Питер – самый красивый город в мире! Тем более сейчас, накануне Рождества! На Дворцовой каток открыли, знаешь?

      – Да, видел. Надо будет сходить, а то я лет сто на коньки не вставал! – вздохнул он и начал развешивать гирлянды на свою «овощную» елку.

      – Дома будете отмечать? – поинтересовалась я.

      – Мы с Ксюхой – да, дома, – грустно усмехнулся он. – А папа на работе, у него ночное дежурство.

      – В Новый год? – поразилась я.

      – Конечно! Самое «горячее» время для полиции.

      – А вы с Ксюшей одни?

      – Да нам не привыкать… – фальшиво-безразличным тоном отозвался он.

      У Паши не было мамы, она погибла несколько лет назад. Его и младшую сестру Ксюшу растил отец – Максим Николаевич Паршин. Он капитан полиции и наш участковый.

      – Паш, я же не знала… – расстроилась я. – Если бы я знала, ни за что не согласилась ни на какую Финку! Мы бы тебя с Ксюшей пригласили к нам!

      – Да, ничего страшного… – криво улыбнулся он.

      – И мы ведь ненадолго! – пыталась я утешить друга. – Мы должны вернуться уже второго января, ночью.

      – Правда? Значит, ты не на все каникулы?

      – Нет, конечно! Что там делать столько времени? – удивленно пожала я плечами. – Мама обойдет свои любимые магазины и сразу же захочет домой!

      Пашка тут же ожил. По привычке взъерошил свои непослушные соломенные волосы и, с трудом скрывая довольную улыбку, полез под елку – зажигать гирлянды.

      – Ну что, Ласточка, красота?

      Ласточкой меня когда-то прозвал дедушка. Его уже давно нет в живых, и сейчас меня так называют только самые близкие друзья. Ну и мама, конечно. Когда на меня не злится.

      – Красота! – подтвердила я, любуясь мерцанием разноцветных лампочек.

      – Кстати, передай от меня привет Йоулупукки!

      – Кому? – не поняла я.

      – Катерина, как же так! – усмехнулся Пашка, вылезая из-под елки. – Едешь в гости к Йоулупукки и не знаешь, кто это такой!

      – Это их президент? – предположила я.

      – Нет! – заржал он. – Это их Дед Мороз! Живет на Севере, где-то в Лапландии!

      – Ну, в Лапландию мы не поедем! – рассмеялась я. – Но если встречу твоего Пукки в Хельсинки, то привет передам!

      – Йоулупукки! – поправил Пашка.

      Когда я зашла домой, мне в нос ударил сладкий цитрусовый запах. Скинув куртку, я направилась на нашу маленькую кухоньку, где и нашла маму: она сидела напротив телевизора и упоенно лопала мандарины – на столе перед ней возвышалась приличная горка ярко-оранжевых корочек.

      – «Ирония судьбы»! – доложила она, не отрываясь от экрана.

      – Мам, тебе не надоело? Вот сколько раз ты этот фильм видела? Тридцать? Сорок? – поинтересовалась я, схватив со стола мандарин.

      – Ты ничего не понимаешь! Это традиция! – мама даже подняла вверх указательный палец. – Я как-то закрутилась и не посмотрела, так весь год потом был насмарку!

      – Ясно, – улыбнулась я, наблюдая, как несчастный Ипполит залезает в ванную прямо в пальто.

      – Катька, будь другом, собери вещи! – взмолилась мама. – Не могу я оторваться, честно!

      – Ладно, – хохотнула я и пошла в спальню.

      Я достала из шкафа нашу дорожную сумку и начала аккуратно складывать одежду. Это я умею делать очень хорошо – могу так свернуть любую рубашку, что она ни за что не помнется в дороге. Опыт! Мы с мамой любим путешествовать.

      Ровно полдвенадцатого мы стояли на перекрестке за гостиницей «Октябрьская», где всегда останавливаются экскурсионные автобусы. Было