Пари со скуки. Алевтина Сергеевна Чичерова

смириться. С такой болью сломавшейся жизни существовать невыносимо. Так любить, впервые так сильно полюбить и получить такой безжалостный удар. Все твои чувства были разнесены в прах кем-то, кто даже не достоин твоего слова, кем-то кто даже не знает понятия «любви» и

      «привязанности», кем-то абсолютно бездуховным, для кого есть только деньги, бухло и секс, для кого не существует понятия «человеческой души».

      Как он смог так запудрить ему мозги, что он, нахрен, не видел ничего?! Был слепым ослом, не замечавшим таких банальностей. Она даже с речью ошибалась неоднократно. Какая, к чертям, заграница? Бред. Столько лет учиться в Японии, родиться в ней и не знать разницы в мужской и женской речи. И как он поверил в это? Как не заметил это дурацкой, пошатывающейся походки парня, впервые вставшего на каблуки? Этого пидорастического голоска? Эти руки, ноги, видно же, что это мужик. Пусть он изящен и почти не отличим от бабы в соответствующем прикиде, как и его дружок Батори, но, блядь, он же все-таки мужик. Как он мог этого не понять? Даже имя, даже имя этот придурок оставил прежним, как Юу не сложил один и один, ведь, видел же сходство, подозревал, рост, комплекция, цвет глаз, волос, кожи (правда последние три пункта он не сильно разглядел тогда в полуосвещенном клубе и около подъезда) и все один в один? Столько всяких мелочей, что выдавали в ней парня… Как он мог быть таким придурком, которого так дешево развели на любовь, что он даже не замечал всего этого?

      Невыносимая боль разъедала тело и душу. Юу уже не бежал, он медленно волочился по городу, безжизненно глядя перед собой, где так призывно сверкала огнями вывеска бара. Туда он и вошел, и просидел там практически до самого утра, топя свое горе и позор в ударной дозе спиртного. С каждым следующей рюмкой, мыслей и чувств становилось все меньше. Гневу, уступала место опустошенность. Он уже не ненавидел друзей, не ненавидел и не презирал Шиндо, ему было все равно, он монотонно глотал алкоголь, иссушая мысли и чувства. Только под утро он вернулся домой, и ничего не говоря взволнованным родителям, проснувшимся от шума, который устроил их выпивший сын, наткнувшийся на что-то в темноте, закрылся в своей комнате, рухнул на кровать и, провалявшись еще какое-то время, забылся.

      Примерно то же было и с Шиндо, полностью утратившим надежду и веру в

      дальнейшее существование, валяющимся безжизненным бревном на кровати, глядящим в никуда и понимающим, что впереди только пустота. Ведь жизнь без Юичиро будет пустой всегда, а добиться его прощения он не сможет вовеки веков, слишком сильно он оплошал. Все кончено.

      Так должно было быть в итоге и так и произошло. Игра окончена, он выиграл пари, доказал всем и себе, что натянет на себя любого, будь-то парень или девушка, он победил и вот оно – одиночество победителя. Только почему же не получается ликовать, а хочется только умереть?

      Принятие

      – Мика! – Ферид постучал костяшками пальцев по запертой двери, а потом прислушался. Тишина. – Мика, ты там? – он взялся за дверную ручку и потянул, та с легкостью поддалась. –