Трое из Коктебеля. Природоведческая повесть. Лидия Згуровская

как вы. С возрастом почти у всех людей появляется желание поучать, и им обычно льстит внимание окружающих. Видите, я еще не потерял способности подсмеиваться над собой. Следовательно, для меня еще не все потеряно, – с легкой усмешкой закончил Алексей Николаевич.

      Я смотрел на него и чувствовал, что говорил он сегодня со мной о самом больном и сокровенном, и мне казалось, что этим больным и ничем не защищенным местом он много и часто бился об острые углы. И еще я вспомнил чьи-то строчки о том, что «когда нам по-настоящему плохо, мы хорошие пишем стихи». Говорим, оказывается, тоже хорошо. И еще я подумал о том, что в первый раз в жизни мне повезло на встречу с интересным человеком.

      Протягивая мне руку, Алексей Николаевич сказал:

      – Если вы когда-нибудь придете и не застанете меня, можете подождать в доме. Ключ всегда под кирпичом слева от двери. Открывайте, читайте книги, ждите. Надолго я обычно редко отлучаюсь, и только в тех случаях, если иду в лес, в горы или в море, а туда мы теперь будем вместе ходить. Завтра жду вас к шести утра. Прихватите бутыль с водой, ну и парочку бутербродов на тот случай, если с ухой не получится. Вроде всё, Саша, до завтра.

      Лихой моряк Агапыч

      Лодочки и собиратели моллюсков встали

      чуть свет и поджидают меня,

      Я заправил штаны в голенища, пошел вместе с ними,

      и мы провели время отлично;

      Побывали бы вы с нами у котла, где варилась уха.

Уолт Уитмен

      Баба Бер разбудила меня еще затемно. Мне очень не хотелось вставать, я никак не мог проснуться, намертво вцеплялся в одеяло и совал голову под подушку, показывая, что явно ник чему столь рано тревожить приехавшего на отдых молодого человека. Баба Бер что-то терпеливо бубнила, уговаривала меня, но после того как до моего полусонного сознания дошли слова о том, что «Алексей Николаевич, поди, ждет, а он, вишь, тут разлегся и не колышет ни ручкой, ни ножкой», я все вспомнил, разом вскочил, чмокнул Бабу Бер в седое темечко, оделся и, схватив спиннинг, бутыль с водой и бутерброды, выбежал на улицу.

      Рассвет только-только намечался светлой полосой над горизонтом. Рыхлая пелена тумана быстро надвигалась на поселок и уплотнялась в оврагах. Со стороны моря слышались гортанные крики чаек и кашляющий, задыхающийся звук лодочного мотора. Кто-то уже вышел; я заторопился, мигом скатился вниз и прибежал на причал взмокший и запыхавшийся. Алексей Николаевич был уже там. Он посмотрел на мою потную, виноватую физиономию и сказал:

      – Все понятно. Молодость поспать любит. Ну ничего, вы пришли как раз вовремя. В шкиперской, сразу же у входа, за дверью, возьмите весла. Минут через пять выйдем.

      Я разыскал весла, вскинул их на плечо и, насвистывая, спустился к берегу. Подойдя к лодке, я остолбенел от изумления. Полагая, что у меня галлюцинация, протер глаза и еще раз взглянул. Сомнений быть не могло. На корме, злорадно поглядывая на меня, восседал Агапыч.

      – Да-да, он всегда ходит со мной в море, – сказал