Экзамен по социализации. Оксана Алексеева

ответил ей Макс. – Куда вас везти?

      – О, Даша, а где твои очки? – Мира просунулась между сиденьями и пристально меня рассматривала. Но, не дождавшись ответа, добавила: – Какое у тебя зрение?

      – Минус один, – ответила я, радуясь, что никто вроде бы не собирается настаивать на разборе моей последней драмы. Объяснять им ничего не хотелось – все равно ведь не поддержат. – А что?

      – То есть не слишком плохое. Ты ходишь в очках постоянно?

      Что за интерес к моей очаровательной миопии слабой степени?

      – Нет. Ну, дома могу надеть – телевизор посмотреть или за компом, а так – нет необходимости.

      Мира прищурилась:

      – А в школе я тебя до сих пор ни разу не видела без очков! Вообще ни разу. О чем это говорит?

      – О чем это говорит? – мяукнула я ей в тон с неприкрытым ядом.

      Макс, видимо, тоже не понимавший смысла допроса сестры, повернулся ко мне. И произнес:

      – О.

      – Господа Танаевы, вы охренеть какие странные, – ответила я обоим.

      – Это да, – согласилась Мира, – но сейчас о другом. Глазки-то у тебя какие красивые, ресницы длинные. А не красишься почему?

      – Чтобы тушь со слезами по всему лицу не растекалась после очередной стычки с любимыми одноклассниками! – разозлилась я.

      – Не-е-ет, – протянула Мира. – Это твоя защитная реакция, чтоб внимание поменьше привлекать.

      Вместо ответа я попыталась испепелить ее взглядом.

      – О, – повторил Макс задумчиво. – Хороший цвет глаз. Как-то не замечал раньше.

      Мира вдруг захлебнулась воздухом и со всей силы хлопнула его по плечу:

      – Брат! Даже не смей! Даша моя подруга.

      Макс равнодушно кивнул и снова отвернулся к лобовому стеклу. Наверное, в этом разговоре был какой-то глубокий смысл, уловить который мне никак не давала накопленная усталость. Хотелось скорее домой – от всего, ото всех. Но приличия ради я уточнила:

      – А эта фигня что должна означать?

      Мира обреченно вздохнула и соблаговолила пояснить:

      – У Макса психическое отклонение – он помешан на сексе.

      Не слышала о таком отклонении. Но тем интереснее.

      – В общем, все дышащее, слышащее и издающее звуки находится в опасности. Ну чего ты улыбаешься? Я, вообще-то, серьезно! Психолог говорил, это потому, что у нас матери не было, ну там чего-то как-то… стремление к человеческому теплу, к ласке, которой в детстве не было, у него вот в такую гипертрофированную форму вылилось. Нам и из Москвы, может, уехать пришлось, потому что добрая ее треть уже знакома с моим братом ниже пояса, – Мира рассмеялась собственной шутке, но Макс ее веселья не поддержал. – Но заодно, вопреки предположениям психолога, в эмоциональную привязчивость это не выросло. Как раз наоборот – чрезмерной эмоциональностью мой брат не отличается. Макс, хоть с одной девицей у тебя было два раза?

      Макс почесал указательным пальцем висок и отвернулся к боковому стеклу, демонстрируя, что разговор его не касается. Очевидно, сестра не раз уже доставала этим. Я распахнула глаза:

      – Серьезно,