Хрупкость. Екатерина Люмьер

служанку увести юного де ла Круа на некоторое время, предложив ему погулять в саду, пока они закончат скучные разговоры. Анри прижал носовой платок к губам. Он совершенно не ожидал, что все повернется таким образом. Решившись приехать в Пиенцу, он даже в какой-то степени надеялся на то, что его сын будет не в состоянии что-либо понимать. Он меньше всего на свете хотел видеть Венсана таким, но это было бы куда легче принять. Но все оказалось иначе. И теперь слушая Виктора, он понимал, как мало сделал для него.

      – После того, как Венсан убил Себастьяна, все для него закончилось. Вся боль, которая была в нем, в тот день перестала быть. Он начал с чистого листа. Он даже не помнил, что он сделал. – Люмьер запил слова чаем и договорил: – Равно как до последнего времени не помнил еще несколько подобных вещей. – Люмьер хмурился и мысли словно бы резали черепную коробку изнутри. – Аньель никогда не должен этого узнать. Следите за мальчиком, как я уже когда-то говорил. Он боится, что такое произойдет с ним. Оно может. Я сказал ему, что это не так. Но не забывайте об этом.

      – Вы считаете такая возможность существует? – спросил Анри и в его голосе отразился ужас.

      – Да. Я сказал об этом герцогине еще на третий день после его рождения.

      Анри непонимающе уставился на жену, которая слегка побледнела.

      – Я боялась, что это может оказаться правдой. Наблюдая за тем, как он растет, я не могу перестать поражаться, насколько он умен. Но ведь Венсан был таким же когда-то.

      Она запнулась и на ее глазах выступили слезы.

      – Постарайтесь оградить его от излишних переживаний, от общения с отцом тоже, равно как и не пытайтесь сделать из него то, что вы хотите. Направляйте его мягко, аккуратно ведите под руку. Но никогда не ведите в танце. Если он будет слышать музыку, как Моцарт, – это одно. Но если он начнет что-то видеть или слышать, вы это поймете. Только смотрите очень внимательно. Пока он ребенок, наблюдайте за его сном, за его питанием и режимом дня. Венсан самовыражается через картины, а как будет самовыражаться его сын – узнаем со временем.

      – Мы постараемся сделать все, что можно, чтобы ничего дурного не произошло, – решительно ответил Анри.

      Люмьер поднялся и отошел к окну, чтобы закурить.

      – Венсан досамовыражался в Париже до убийств, но я надеюсь, что Аньель найдет себя в чем-то менее эпатажном. – Он повел бровью. – Я в вас верю.

      Жозефина сжала руку Анри и произнесла:

      – С ним все обязательно будет хорошо.

      – Я готов заботиться о нем за Венсана. – Люмьер курил, смотря в окно на сад. – Как о сыне. Ему нужен отец, а мне, вероятно, нужен ребенок.

      – Мы не имеем ничего против, – произнесла Жозефина после небольшой паузы.

      – Вы хорошо заботитесь о нашем сыне. Но как вы себе это представляете? Мальчик будет учиться в Париже, – добавил Анри.

      – Я бываю в Париже. Он может мне писать, и, если захочет, то будет жить здесь летом. Быть всегда рядом можно и так. Когда знаешь, что есть тот, кто готов тебя обнять,