Семейство сложноцветных. Стихи. Алексей Дьячков

/v>

      Туча вместе с лужей утекла.

      Прозой говорит экскурсовод

      О библейских притче и стихах.

      Охры пламя теплится едва,

      Выступает свет из-под резца.

      Просвещает дева: Было два

      Сына у хозяина-отца.

      После дней беспамятных, всего,

      Что за столько лет нагородил,

      На веранде постучал в окно,

      Чтобы хоть один его простил.

      В грудь уткнулся, не видать лица.

      Пятерней за воротник пророс.

      Возвращение блудного отца.

      Автор неизвестен. Масло, холст.

      РОД

      Налипал на подошвы суглинок,

      Сад узоры кроил без лекал.

      В дачных зарослях конус пылинок

      О погибшей звезде вспоминал.

      Было солнечно, ветрено, сыро,

      И стояла, как твердь, тишина.

      В результате кембрийского взрыва

      Ожил камень и пыль ожила,

      У реки появились желанья.

      Но один человек до сих пор,

      Выдыхая дымок, оживает,

      Головной подбирает убор.

      Плащ накинув, бредёт на вечерний

      Променад мимо муз-прилипал,

      Чтоб реликтовым стать излученьем,

      Или в новый вступить Талибан.

      ГЛАЗ

      Не найдут ни слава, ни величие

      Пятна цвета, выгнутые линии.

      Страх, преодолев косноязычие,

      Выдает стога, соборы, лилии.

      На цитаты знание растаскано,

      В анекдоты собрана история.

      Может выйти роща гаитянская,

      Может склон горы Святой Виктории.

      Боже мой, где прошлое и власть его?

      На пруду карась сверкает денежкой.

      Убежав от всех из дома засветло,

      Может быть старением утешишься —

      Дождиком, накапавшим на лысину,

      Выползшими на рукав букашками.

      Скоро в линзе вспыхнет, выжгя видимость,

      Свет такой, что мало не покажется.

      ФИТИЛЬ

      Трепещет кинохроника неярко,

      Как будто отражает тьму солярка,

      Как будто каждый день встречаешь гимном,

      А в снегопаде Византия гибнет.

      Испуганной толпе механик строчит,

      В овраге дачный домик обесточен,

      В дождевике, покинув отчий терем,

      К реке бежит артист под пыльный тенор.

      Поднялся над травой туман осенний,

      Когда выходишь в сумерки со всеми.

      В коробочку садишься чуть добрее,

      Чем был, и ждешь, когда мотор прогреют.

      Дорогу всю о чем молчишь, Алеша,

      Когда во тьме по колее трясешься?

      Промаявшись без сна, встречаешь утро,

      Всегда один и тот же день как будто.

      СТРЕЛА

      Плетеные корзины из сарая.

      Пальто и плащ затертый в коридоре.

      Тогда стать новым Пушкиным поклялся

      Я старым соснам на задворках школьных.

      Разглядывал кору стволов и хвою.

      В узорах иней на трамвайных окнах.

      Компостером стучали пассажиры,

      И щурились на розовое солнце.

      Ходил за хлебом и сдавал бутылки.

      Приемщица по горлышкам стеклянным

      Завороженно проводила пальцем,

      И растекались музыкою звуки.

      Переставлял веселый грузчик ящик.

      Я быстро пересчитывал монеты,

      И брел домой и мучился, что вторник,

      А я еще не написал ни строчки.

      «С этого места продолжим. Пожухли травы…»

      С этого места продолжим. Пожухли травы,

      Редкие ивы замерзли в пруду напрасно.

      Кто-то же должен был выжить здесь, Боже правый,

      Пламени чтобы в буржуйке не дать погаснуть.

      Утром со старой собакой бродить бесцельно,

      Выйти к деревне заброшенной постараться,

      Чтобы застыть на холме, как работник сцены,

      Перед разрухой прославленных декораций.

      Сколько мы песен на праздники перепели,

      Сколько хлебов испекли на ячменном пиве,

      Если