Счастливое детство. Василий Рязанов

я в ту сторону: что необычного увидел? В окно гляжу, а там месяц слабый, еле заметный в серости раннего вечера. И ничего больше.

      Надоело мне, признаться, глазеть впустую на чудака. В голове хмелек – давно зацепило… Встал я да и направился к чернявому. Тот уже давно не записывает. Обхватил голову руками и замер на целых полчаса.

      Подсел я к парню – напротив как раз. Темновато здесь, в углу, как только разбирает записочки свои?

      А он, оказывается, и не слышит еще – ноль внимания на меня. Обидно даже!

      – Можно?.. Не против?

      Тот поднял глаза, как-то мимо меня смотрит… Небрежно махнул рукой: мол, делай что хочешь.

      Сидим вдвоем, молчим. Рядом – ворох скомканных листочков, три кружки пива недопитых.

      Заинтересовало это меня здорово. Ладно, черт с ней, с бумагой, но чего ж ты пиво не пьешь?.. Может, тараночкой угостить?

      Просидел я так, глядя на бедолагу, и самому, кажется, расхотелось желтую гадость хлебать. Вот чародей попался – заворожил, прямо! Так и вообще завяжешь!..

      Опять глянул я в окно – куда сквозь меня смотрит чернявый… Все та же луна, но только чуть ярче стала.

      В баре шумок: каждая компания – себе на уме. Но и укромный уголок можно найти, вот как этот, где мы сидим.

      – Что не пьешь? – спрашиваю.

      Глянул наконец-то. Кажется, спустился с небес, может, с той луны, еле проявленной?.. Лунатик, одним словом.

      Осмысленно глядит. Заинтересовался все же моей персоной.

      Жду. Он все молчит. Но глядит уважительно… Смотри-ка ты, глаза загорелись! Что-то узрел во мне!

      Начали мы говорить… Какую-то чепуху несет: болит душа, излиться надо… Лунатик – эт точно!

      Чувствую все же – худо человеку. «Ну, так ты сюда правильно забрел, – думаю, – вливай в себя – легче станет. Только чего листы строчить-то, не понимаю!»

      …Просидели мы впустую еще полчаса, Тоня две полных кружки плюхнула перед нами. Гляжу: часики пересыпают песочек, – течет время, струится. А я так ничего и не понял еще.

      – Как зовут-то тебя? – спрашиваю. Хотя на кой мне его имя?

      – Леня… Пчелко.

      – Понятно. – Хотя ничего непонятно. И сам себя называю. А наперед знаю: ни к чему нам обоим это знакомство. И все же жаль парня становится.

      – Так ты писатель, что ли?.. Хемингуэй?.. У нас тут не пишут. Пивной это бар!

      – Да не писатель я – спортсмен… бывший. Бегал когда-то. Года два как завязал.

      «Ну-ну, – думаю. – Завязать никогда не поздно, – про свое думаю. И что же дальше?»

      А Леня Пчелко разоткровенничался – чудак. Вот что рассказал…

⁂

      Сегодня утром я встретил его. Несколько лет не виделись после того случая. Как будто специально кто подстроил, чтобы снова потревожить меня. Да я давно уже особо не печалюсь; так, неловко было, конечно, поначалу. А потом вроде прошло. Успокоился… Иногда вспоминал, но тут же забывал… Теперь понимаю: старался забыть.

      А тут вдруг эта встреча. Что-то стоит за ней, движет что-то нами!..

      Словно