Дооборота. Сергей Осипов

утро, лишь только свет

      Лил в тусклое окно,

      Художник в берете, неся мольберт,

      Боролся с липким сном.

      Он шел по тропе, что в замок вела

      Петляя между холмов.

      Светило ли солнце, метель ли мела —

      Художник шел к замку вновь.

      Вокруг было тихо – уют и покой.

      И была лишь одна печаль:

      Художник, глядя на полотно,

      Не знал с чего начать.

      Пробовал он нарисовать день,

      Но вспомнил блеск ночных звезд.

      Потом красоту, но уродства тень

      Не оставила призрачных грез.

      Пробовал он рисовать любовь,

      Но ненависть тоже была.

      И солнца лучи, красные как кровь,

      Ползли по крышке стола.

      Пробовал он нарисовать мир,

      Но в мире была война.

      Художник ходил, истирая до дыр

      Свою обувь, и вдруг стена,

      На которой висел нетронутый холст,

      Озарилась, сверкая огнем.

      И вот, полотно, словно сказочный мост

      Заиграло – все было на нем.

      В его красоте художник узнал

      Все краски, что выдумать мог.

      На белый холст, без концов и начал,

      Нанес он последний мазок.

      И новая краска дополнила вид,

      Всего что узнать он сумел.

      И холст, единственный на весь мир,

      Остался по прежнему бел!

Орфография, ритм и размер сохранены изначальными.

      ПАРАНОЙЯ

      Одну книгу можно прочесть дважды,

      Но в ту же реку второй раз не войти.

      Когда кто-нибудь умирает от жажды,

      Не смей прочищать дыхательные пути.

      Надоедает петь песни за жизнь

      И сопли жевать про любовь.

      Надоедает писать стихи —

      Бить этим в глаз и резать бровь.

      А когда одолеет беспросветная скука

      И жизнь предстанет в виде стойкого бреда —

      Знать паранойя – ужасная штука,

      Думал я на кухне, курив пред обедом.

6 апреля 1996

      ЭТЮД В БАГРОВЫХ ТОНАХ

      Красивые губы,

      Сквозь платье – сосок

      Сочною вишней.

      И белые зубы,

      Но только висок

      Чистым воздухом дышит.

      Мягкая постель,

      Цветочный венок

      Букетом лишним.

      И белые туфли,

      Но только висок

      Чистым инеем вышит.

      Классически просто —

      Последний мазок

      Словом книжным.

      И мастер знал,

      Что только висок

      Выстрела не слышал.

      1999 год

      ПОКОЙ

      Я не знал ее имя, я не знал и причин,

      По которым она могла упасть.

      Ее лицо было совсем без морщин,

      Может чья-то невеста. Ну что за напасть.

      И я был одним, из тех двух мужчин,

      Которые взялись ее поднимать.

      Голова вся в крови, тело тихо лежит.

      Где-же пульс?

      Где-же