Оазис. Олег Ждан-Пушкин

знаете, люблю детей. А послевоенные дети были особенные… доверчивые, благодарные… Вижу, и он поглядывает на меня весело. Значит, подружимся и с отцом.

      – Вы не доктор? – спрашивает.

      – Нет, я учитель. А что случилось?

      – Малец болеет.

      – На что жалуется?

      – Он не жалуется, – криво усмехнулся. – Болеет и все.

      – Врача вызывали?

      Опять усмехнулся.

      – Вызывали.

      Не сказать, чтобы приятная улыбка у него была. Так улыбаются люди, для которых вера уже позади, а сомнения – привычное дело… Но я никогда не торопился судить людей. И не потому, что ответного суда боялся, а… Не чувствовал такого права. И сейчас не чувствую.

      – Что говорит? – не сдаюсь, расспрашиваю. Я, знаете, не гордый, хорошему учителю нельзя быть гордым. Писателю, я думаю, тоже?.. – хитро взглянул на меня. – Гордость – привилегия политиков… хотя… кто еще так уничижается, как они?..

      – Сыро, говорит.

      Но и действительно сыро было ужасно. За пять минут я покрылся испариной.

      Нет, не хотел он со мной говорить. Что ж, у человека свои заботы, а тут…

      Вижу, картошка у них варится.

      – Нельзя ли, – спрашиваю, – перекусить с вами? Давно не пробовал картошечки белорусской… – и достаю из сумки банку тушенки. Эта штука, знаете, открывала в те времена и сердца, и души… А когда достал американскую жевательную резинку, обстановка совсем изменилась. Мальчишка заулыбался, вылез из-под тряпок. Он глухонемой был, это я почувствовал сразу.

      Решил я ничего про себя не говорить. Пусть живут спокойно, а там видно будет. И хорошо сделал. Переехали мы сюда только через пять лет, на том месте давно другие люди новый дом построили, а человека этого, Андрея Соловья, с парнишкой я больше не встречал.

      Я, конечно, знаком с теми – как их назвать? легендами? баснями? – что ходили о нем. Не знаю, что это означает и откуда взялось. Я такого – веселого, беззаботного человека не увидел. Хотя чувство юмора – праздничное чувство, а в будни… В будни оно часто изменяет… Тем более, если сын болен. Какие шутки?

      Прощаясь, уже у порога, учитель смущенно улыбнулся, сказал:

      – А еще… Не знаю, стоит ли говорить?.. Парнишка его у меня портсигар… это… утащил. Я долго решал на следующий день – идти или не идти… Но – подарок фронтового друга, пошел. Вернул без звука, только побелел так, что я раскаялся. Не думаю, что было это сознательное воровство. Скорее не устоял перед необычной игрушкой. Я, извините, не так часто ошибаюсь с детьми…

Елка

      За два дня до Нового года Андрею пришло в голову, что и они могли бы поставить у себя в землянке небольшую елку. У Тишка такая идея вызвала восторг.

      Недолго собираясь, одолжили у соседей саночки, прихватили топор, отправились.

      Лес находился в трех-четырех километрах от городка, погода стояла хорошая, правда, задувал в лицо острый ветерок, но Андрей посадил Тишка на саночки лицом назад, и через час они были на месте.

      Однако лес оказался сосновым, «не замерз?» – спросил Тишка. «Нет». – «Поедем