Прутский Декамерон. Алекс Савчук

и вдруг, неожиданно для самого себя, жалостливым голосом говорю Саше, смещая свой говор к украинскому акценту:

      – Наляйте, товарыш, стаканчик вина, будте добры. – И лезу в карман, где у меня была сдача, полученная с рубля за выпитый в кафе сок в сумме 76 копеек, причем одними медяками. Саша, сохраняя серьезное выражение лица, тут же включается в игру и говорит мне:

      – Бар закрыт, товарищ, у нас сегодня по случаю понедельника выходной.

      Чувствует шутку, молодец! Я развел смущенно руками и, кивая на девушек, говорю несколько занудным голосом:

      – Ну, вот тут у вас выпивают люди, и мне налейте стакан. – И при этом вываливаю свои медяки на стойку. Зеленоглазая блондинка, оказавшаяся к тому же обладательницей роскошной фигуры, медленно оглядев меня с головы до ног, брезгливо поджимает губы, затем поворачивается и говорит Сашке:

      – Ну тут у вас и клиенты!? От него же потом разит!

      Она на всякий случай отодвигается от меня подальше вместе со стульчиком-пуфиком.

      От стыда я опускаю голову, а от обиды надуваю губы:

      – Так я же с работы иду, а не с гулянки, как некоторые! – И про себя решаю – все, теперь придется придуриваться сколько возможно, поэтому тут же продолжил: – Я работаю здесь рядом, на заводе, и в баню мыться, чтоб ты знала, хожу каждую неделю.

      Блондинка, хмыкнув на эти слова, отвернулась к подруге и стала что-то ей нашептывать на ухо. Бармен тем временем наливает в стакан «каберне» и ставит его передо мной. До риски в 200 граммов не долил, сволочь, а я ведь свои кровные плачу. Я тянусь за стаканом, рука моя после футбола слегка подрагивает, и в этот момент блондинка, вновь повернув ко мне свое красивое, но слегка искаженное злостью лицо, шипит:

      – Давай пей уже, алкаш, и скорее сваливай отсюда!

      Я сделал глоток вина и чуть не поперхнулся от ее слов, а в это время бармен, нахальная морда, не поленившись пересчитать медяки, заявляет:

      – Тут у вас 44 копейки не хватает, товарищ, у нас «каберне» не ординарное, а марочное.

      Я ставлю стакан на стойку и начинаю хлопать себя по единственному карману брюк, в котором кроме ключей от квартиры ничего не звенит, и выкладываю их на стол.

      – Нету, – говорю я и, отпив еще глоток, резко отодвигаю ополовиненный стакан от себя. – Возьми это назад, мне и полстакана хватит. А если поверишь в долг, я тебе завтра занесу.

      Вино расплескивается из стакана, оставляя на стойке малюсенькие багровые озерца. Заметив это, блондинка не выдерживает:

      – Саша, убери этого козла отсюда, он меня уже достал своей простотой.

      Тут вторая девушка, брюнетка, говорит, тонко улыбаясь:

      – Оставьте человека в покое, вы что, не видите какая у него жизнь? – И спрашивает у меня участливо: – Мужик, у тебя дети есть?

      – Есть, – отвечаю я глухим голосом, обидевшись на «козла», – трое.

      – И жена, наверное, дура лохматая и страшная, как моя жизнь! – вновь не удержалась чтобы не съязвить блондинка.

      – Конечно,