Прутский Декамерон. Алекс Савчук

она, затем увидела часы на стене. – Шесть утра?! – И без паузы: – А почему я раздета? Где Зойка?..

      – Это я тебя раздел, – пояснил я. – А Зойка ушла в лагерь.

      – Она бросила меня! – гневно воскликнула Аля, и тут же сказала: – Постой, ведь она хотела остаться с тобой вчера, она мне сама сказала об этом.

      – А мне, – пожал я плечами, – она пожелала спокойной ночи!

      Аля растерянно глядела на меня своими огромными глазами.

      – А где ты был всю ночь? – мягко спросила она.

      – Я был рядом и смотрел на тебя.

      – Всю ночь?!

      – Да, прости, я даже не смог уснуть.

      – А ведь ты мог… – прошептала она, и тут же воскликнула: – Ты что, выгнал Зойку, да?!.

      – Она ушла сама.

      – Ты просто сумасшедший!

      – Я знаю, после сегодняшней ночи я просто уверен в этом.

      – А теперь дай мне встать, Савва! – В эту минуту голос девушки был чист, громок и строг. – Сейчас же! Выйди в другую комнату и сюда не входи!

      Я повиновался.

      Прошло минут пятнадцать, и все это время я пролежал в спальне на кушетке, заботливо постеленной Зойкой накануне вечером. А затем вошла Аля. Мой Бог, как она была прекрасна! В своем белом платье, похожем на подвенечное. И это после вчерашнего вечера – вначале этот тяжелый нервный стресс, затем выпитое вино и забытье… – а теперь: никаких следов на лице, ни темных пятен под глазами, ничего – свежая и чистая, как невеста. Я невольно улыбнулся и поднялся с кушетки. Аля шагнула навстречу, взяла меня за руку (!) и мы вместе вышли в зал.

      Мы стояли друг к другу близко-близко, Аля запрокинула голову, чтобы видеть мои глаза.

      – Я хочу быть твоей! – очень тихим голосом проговорила она. – Я хочу, чтобы ты любил меня так же долго, сколько ты смотрел на меня в эту ночь.

      Она привстала на цыпочки, потянувшись ко мне, и наши губы встретились.

      И действительно, у нас был дивный день после чудной ночи!

      Мы любили друг друга нежно и страстно, потом замирали, обессиленные, затем вновь сливались в любовном сумасшествии. Это было как сон, как наваждение!

      Я пропустил, конечно, рабочие часы с 12 до 17 и прибыл в ресторан только к вечерней смене. Шли мы туда вместе, держась за руки, и все люди, встреченные нам по пути, оборачивались на нас и затем еще долго глядели вслед, – наверное, беспредельное счастье было написано на наших лицах.

      Весь вечер, пока я работал, Альфия просидела на стульчике-пуфике напротив меня и пила апельсиновый сок. И улыбалась мне. Одному мне. Я работал в этот вечер как на автомате: машинально подавал напитки и давал сдачу, машинально отвечал клиентам, машинально им улыбался и мечтал лишь о том, чтобы этот вечер поскорее закончился, чтобы наступила ночь, а в этой ночи остались бы только мы двое – я и Аля. В баре сегодня танцевали, но никто из присутствующих парней не решился пригласить Алю: наверное, даже посторонние замечали, что нас с ней что-то неразрывно связывает. А после закрытия мы шли домой, я нес пакет с едой, захваченный из ресторанной кухни