Счастливая девочка растет. Нина Шнирман

и быстро иду прямо на них, как будто я целюсь между ними. Не успеваю дойти – они отскакивают в разные стороны, а я иду дальше и подпрыгиваю. И почти сразу ко мне сзади подбегает одна из этих девочек, про которую я решила, что она из нашего класса. Она запыхающимся голосом говорит:

      – Я тебя спросить хотела…

      Я улыбаюсь ей и спрашиваю:

      – Как тебя зовут?

      Девочка как будто пугается или смущается, но тихо говорит:

      – Валя.

      – А меня зовут Нина, – говорю. – Что ты спросить хотела?

      – Я хотела тебя спросить: тебе нравится… Мэри? – Она опять то ли смущается, то ли пугается. – Она у нас в школе самая красивая!

      Вспоминаю лицо Мэри – оно какое-то немножко кукольное и совсем незапоминающееся, смотрю на Валино лицо, мне становится её жалко, и я понимаю, как я могу ей помочь.

      – У Мэри очень красивые волосы, – говорю, – а причёска такая красивая – я ни у одной девочки такой красивой причёски не видела, только на картинках! – И я говорю правду, действительно ни у одной девочки не видела такой красивой, необыкновенной причёски.

      Валя так радуется, как будто её очень похвалили… или что-то очень хорошее подарили. Она хватает меня за руку, тащит к окну и начинает вперемешку рассказывать, что у Мэри мама генеральша, папа генерал, у них есть домработница, а у мамы есть синий шёлковый халат с большими красивыми цветами, она его утром надевает и целый час делает Мэри локоны на щипцах…

      – На каких щипцах?! – Я так удивляюсь, что даже Валю перебиваю. – Я знаю только щипцы для сахара!

      – Я не видела, но есть специальные щипцы для волос, чтоб локоны делать! – Валя так радуется, что даже опять хватает меня за руку. – Я Мэри всё расскажу, что ты сказала… ты сказала ещё… про картинки…

      – Я сказала, что “ни у одной девочки я такой красивой причёски не видела, только на картинках!”.

      Мне очень жалко Валю и почему-то жалко Мэри. Наверное, потому, что ей из-за этих локонов приходится на целый час раньше вставать.

      Дома я всё рассказываю за обедом. Нас только четверо – Папа на работе, Ёлка во второй смене, Мишенька ещё в коляске.

      – И докуда же у неё локоны? – спрашивает Анночка.

      – Лопатки почти закрывают, – говорю.

      – Как красиво! – восхищается Анночка.

      – Да-а! – задумчиво говорит Мама. – И как только этой девочке разрешают в школе ходить с такой причёской, сейчас с этим очень строго.

      – Папа – генерал! – говорю. – Мама – генеральша!

      – Генеральша – это серьёзно! Это очень серьёзно! – смеётся Мамочка.

      – Почему? – спрашиваю.

      – Понимаешь, Нинуша, – объясняет Мамочка, – во время этой войны генеральшами…

      – Вавочка, “диван”! – спокойно, но строго говорит Бабушка.

      – Да что же это такое за “диван”! – кричу я. – Вы последнее время так часто говорите вдруг, на самом интересном месте, “диван” – и всё, разговор прекращается! Что это значит – “диван”?

      – Нинуша, не кричи, пожалуйста! –