Яркое солнце Родоса. Андрей Павлович Глебов

и коричневые ниточки дорог, солнце в небе светило так же ярко и весело.

      Розовощёкий сосед заснул, очки сползли на кончик его носа, но рука уверенно держала сборник судоку и ручку.

      Ира вернула бортпроводнице стаканчик, поблагодарив её по-английски. Странное дело: греческие стюардессы, работавшие на прямых рейсах Москва-Родос, совершенно не знали русского языка.

      Селиванова снова уставилась в иллюминатор.

      Да, как-то обыденно и беспафосно получилось у них с Петром: «Выходи за меня!», «Ну что же, выйду!» – и пошли пить чай. Наверное, так и надо – чтобы жених и невеста были давно знакомы и привыкли друг к другу. Тогда и семейная жизнь потечёт так же размеренно и предсказуемо. Дети пойдут…

      Ирина задремала. Ей снились суровое лицо Оксаны и улыбающееся лицо Пети. Какие же они разные люди, а оба – её близкие друзья! Бывает же!

      – Девушка, девушка! – осторожно толкнул её в плечо сосед. – Просыпайтесь, обед!

      Стюардессы везли по узкому проходу тележки, уставленные подносами с горячим питанием. Селиванова из спинки следующего за ней кресла откинула столик и поставила поднос перед собой.

      Один вид стандартного обеда авиакомпании «Аegean airlines» поднял настроение: жестяная ванночка с макаронной запеканкой с сыром и фаршем, треугольничек плавленого сыра «Президент», порционное масло, булочка и козинака из кунжута. В качестве закуски был мягкий соленый сыр с острой оливкой и кусочками перца.

      Минут через двадцать гречанки разнесли чай, горячие напитки и кофе из кофейника. Салон лайнера наполнился приятными уютными запахами.

      – Так можно жить! – весело подвёл итог обеду жизнерадостный сосед. – Что сейчас пролетаем?

      Он перегнулся через Селиванову и посмотрел в иллюминатор:

      – Эх, жаль, не видно! – с досадой проговорил он. – Когда будем лететь над морем, скажите мне, хорошо? Люблю себе нервы пощекотать!

      – Чем же, интересно? – удивилась Ира.

      – Летишь, бывало, над морем, – поделился соображениями мужчина, – конца и края его не видно. Вода рябая и блестящая. А если упадём в неё? На суше хотя бы есть какой-то шанс выжить, а в воде – бульк, и тебя нет!

      – Не понимаю, зачем об этом думать! – с недоумением проговорила Селиванова. – Даже статистически вероятность гибели в авиакатастрофе приближается к нулю. Не стоит портить себе жизнь такими мыслями.

      – Что вы, девушка! – улыбнулся сосед. – Такие мысли наоборот украшают наше существование, заставляют испытывать острые эмоции и ценить то, что имеешь.

      – Наверное, вы для этого и летаете на самолётах? – предположила Ира. – Разрешите, я выйду.

      Мужчина поднялся, пропуская её. Селиванова прошлась по проходу между креслами, разминая затёкшее тело. Всё-таки сидеть без перерыва почти три часа ей было непривычно.

      Ирина подошла к иллюминатору двери аварийного выхода и посмотрела вниз. Пролетали над Турцией. Окружённые горами зелёные поля перемежались длинными полосами виноградников. На склонах холмов и в просторных долинах лепились друг к другу крохотные, словно игрушечные, деревушки.

      – Любуемся? –