Золотая рыбка под шубой. Ирина Пушкарёва

А уж церемония приготовления чая, сама понимаешь, вообще едва ли не важнейший в доме ритуал. Мама это называла «культурно поцеремониться»…Хотя, честно говоря, я до сих пор не чувствую разницы между столовским светло-желтым и грамотно наколдованным напитком. Так-то. Эй, дружочек, ты чего приуныла?

      – Да так, взгрустнулось. Вообще-то странно все это. История целой семьи вот так вот раз! и прервалась бы из-за какой-то нелепой случайности. Слушай, ты уж будь человеком, расскажи, где ты был все это время?

      Серега неожиданно захохотал, потом посерьезнел и произнес замечательную фразу: «Самому, блин, интересно». Помолчал немного, а потом коротенько поведал о том, что он действительно не помнит, как он провел последние без малого два месяца.

      – Шесть недель назад мою бездыханную тушку обнаружили бомжи на городской свалке. Они решили, что я труп, и вызвали не скорую, а милицию. Пока те приехали, пока меня в этой помойке наши, прошло очень много времени. Как сказал врач, то, что я остался жив – это при той невероятной потери крови, со страшной раной на голове – не просто чудо, а чудо чудесное.

      Две недели я пролежал в реанимации, без сознания. Когда пришел в себя, совсем ничего не помнил – ни как меня зовут, ни сколько мне лет. Именно поэтому ребятам столько времени не сообщали о том, что я жив. Просто никто не знал, кто я такой вообще.

      Со временем большинство воспоминаний вернулось. Я вспомнил почти все, даже телефоны своих друзей, а уж на цифры-то у меня никогда памяти не было. Врачи позвонили по этим телефонам, за мной приехали коллеги и перевели меня в министерский госпиталь.

      Так что до недавнего времени я отлеживался в больнице. Спасибо медицине, выжил. Но вот что было после того, как перевернулась эта чертова лодка, я не помню. Ты чаек-то пей, не стесняйся.

      – Серега! Ринка! Вы где? Мы вас тут потеряли! – из-за двери показалась взъерошенная голова Славки. – Вы тут чего, воркуете, что ли? Вы смотрите, там народ уже буянит. Давайте, в люди топайте.

      Они потопали. Сначала выпили за жизнь, потом за женщин, следом еще раз за жизнь.… Все остальное покрыто пеленой забвения. Мрачной, тяжелой пеленой.

      Глава 5

      И снова звон в ушах. Тяжелый, гнетущий звон. Голова разламывается от боли. Да прекратите же, в конце концов!

      Но звон не прекращался. С трудом разодрав опухшие глаза, Ринка постепенно начала понимать, что она лежит дома, на своей кровати, а какой-то вандал не переставая трезвонит в ее дверь. Ого, этот наглец еще и ногами стучаться начал. «Щас как встану! (если встану…) и поубиваю всех.»

      Наверное, именно так могла бы рассуждать Ринка, если бы могла рассуждать. Но, так как мыслить в тот момент было тяжелее, чем ходить, пришлось поднимать свое тельце с кровати и передвигать его в сторону входной двери – а иначе этот неизвестный и нежданный гость, который хуже татарина, вынесет дверь вместе с косяком.

      О! Вроде притих… Бум-бум-бум!!!! Нет, дери его за ногу, это просто посетитель передохнуть решил, а вот теперь сил набрался и принялся