Правосудие любой ценой. Александр Золотько

белой горячки не может произвести на него, подполковника Гринчука, такое впечатление. Не может. Детские лепет о чудовищах и вампирах. Атаман, правда, верит.

      – Не боюсь, – с нажимом повторил Гринчук.

      – Жаль, – сказал Атаман. – Жаль.

      – Ничем не могу помочь, – сказал Гринчук, вставая.

      Он почувствовал, что ему нужно, жизненно важно разорвать сейчас эту паутину и выйти на солнце. Прийти в себя и забыть весь этот бред, в котором смешались страх Атамана, его ненависть к Мастеру и кошмар, в котором приходится жить Михаилу.

      И непонятно, откуда просочилась к Атаману правда о Михаиле. С этим нужно разобраться. Но потом. А сейчас… Сейчас нужно просто выйти на улицу.

      Подал голос телефон в кармане. Гринчук посмотрел на номер, высветившийся на телефоне. Михаил.

      Открылась дверь в зал. На пороге появился силуэт.

      Поднося телефон к уху, Гринчук заметил, как силуэт в дверях делает странное движение. И услышал, как лязгнул метал о метал. Очень характерно. Услышав раз, как взводится автомат, уже не спутаешь это звук ни с одним другим.

      – На пол! – уже в прыжке выкрикнул Гринчук.

      Атаман только обернулся к двери. Он отвык выполнять команды.

      Гринчук упал, перекатился подальше от света, в тень.

      Ударил автомат.

      Пунктир трассирующих пуль стремительно соединил два силуэта – того, что в дверях, и Атамана, все еще стоящего в освещенном кругу возле столика.

      Выстрелы разом заполнил весь зал, смешав все звуки в один грохочущий ком. И ком этот катался по залу, сминая все на своем пути. И словно искры из-под точильного камня, вылетали из-под него горящие пули.

      Разлетелась лампа за спиной у Атамана.

      Светильник над бильярдом продолжал освещать стол и отбрасывать свет в стороны. И Гринчук увидел, как огоньки пуль, прошивая тело Атамана не гаснут, а яростными огоньками впиваются в стены.

      И еще увидел Гринчук, что огненный пунктир двигается в его сторону, пытаясь нащупать, пытаясь выдернуть его из спасительного мрака.

      Гринчук выхватил пистолет. Сдвинул флажок предохранителя. Носить пистолет с патроном в стволе запрещалось всеми инструкциями. Но он всегда относился к инструкциям без уважения.

      Выстрел. Еще раз.

      Гринчук не видел мушки, поэтому никак не мог толком прицелиться. Еще выстрел.

      Автоматные пули торопились на встречу с Гринчуком, перепрыгивая с одного бильярдного стола на другой, распарывая сукно и смачно выплевывая щепки.

      Тишина наступила внезапно. Гринчук не сразу поверил этому.

      В автоматном магазине закончились патроны.

      Силуэт в дверях шевелился, перезаряжая автомат. Гринчук не стал раздумывать, почему стрелок не укрылся за дверью. Гринчук просто выпрямился во весь рост и, повернувшись как в тире, к мишени правым боком, трижды выстрелил.

      Элементарное стрелковое упражнение – три пули в ростовую мишень. В тире – с двадцати пяти метров. Здесь было метров пятнадцать.

      Бах! Мишень качнулась. Прицел