Под грязью пустота. Александр Золотько

соберу все наше, чтобы ничего не забыть, – Кирилл осторожно обтер с плоскогубцев кровь клочком старой газеты.

      Женщина все еще лежала без сознания.

      – А, может, ну ее? Сама за ночь подохнет.

      – А если не подохнет? И Краб ясно сказал – никого не оставлять. Давай.

      – Ладно, – сказал Нолик.

      Нож был простой, кухонный, с засаленной деревянной ручкой. Наточенный, подумал Нолик, пощупав лезвие большим пальцем. Это теперь ее как? В драке пару раз он ножом пользовался, один раз пацана отправили в больницу, еле откачали. Но там он бил наотмашь, не особо заботясь о том, куда попадет. Сейчас…

      Кирилл подобрал с земли какую-то мелочь и теперь с интересом наблюдал за Ноликом.

      – Ты скоро?

      – Сейчас.

      В сердце. Ткнуть пером в сердце и все. Нолик присел возле женщины и расстегнул на ней курточку. Где тут у нее сердце? Под грудью. Нолик положил руку на грудь. Сдвинул ниже. Вроде бы здесь. Стучит медленно, как бы нехотя.

      Нолик переложил нож в правую руку, лезвием в сторону большого пальца. Потом перевернул его, отвел руку для удара. Еще можно в ребро попасть. Левая рука нащупала ребра женщины под левой грудью.

      Вот ведь зараза! Нолик приложил лезвие так, чтобы оно прошло между ребер, левую руку положил сверху, на кулак правой. Ему почему-то казалось, что нож будет идти трудно, с хрустом разрезая тело, но лезвие скользнуло легко.

      Нож плавно вошел в плоть под давлением рук Нолика по самую рукоять. Нолик оглянулся на Кирилла.

      – Все? – спросил Кирилл.

      – Не знаю, – Нолик посмотрел на свои руки и на бурую рукоять кухонного ножа, неестественным наростом торчавшую под грудью, – кажется…

      И тут женщина закричала. Она пришла в себя, почувствовала новую, жгучую, последнюю боль и закричала.

      Ноги в изящных полусапожках заскребли по земле, тело выгнулось. Нолик от неожиданности вскочил и замер над бьющимся телом.

      Женщина кричала, высоко и пронзительно, широко открыв рот, дергаясь всем телом. На месте ее удерживали только руки, привязанные к поваленному дереву.

      – Так и будешь стоять и слушать? – крикнул Кирилл.

      – Так я это…

      – Нож проверни, козел.

      Нолик наклонился и попытался схватиться за рукоять, но тело билось, и он никак не мог этого сделать.

      – Лежать, дура, – Нолик наконец не выдержал и левой рукой прижал тело к земле. Правой – провернул нож в ране.

      Женщина продолжала кричать.

      Да что же такое! Где же ее сердце? Нолик, теряя контроль над собой, рванул нож в сторону, еще раз. Чтобы удержать бьющуюся женщину ему пришлось надавить на нее коленом. Да что же ты так бьешься?

      Нолик еще раз ударил ножом, уже не думая о том, куда бьет, и не помешают ли ребра. Еще раз, под грудь, под левую сучью грудь.

      Запах крови. Животный крик. Рывки ставшего вдруг невероятно сильным тела. Еще удар.

      Крик прервался. Попал. Теперь провернуть лезвие. А потом…

      Нолик резко вскочил, выдергивая нож. Полетели капли крови, не на него, мимо. Тело выгнулось еще раз, ноги мелко засеменили, нанизывая прошлогодние полусгнившие листья на