Проект хаоса. Алексей Фомичев

запоздало поблагодарил приятеля Толик. – Спас тогда.

      – Ничего. Главное, выжил. Что у тебя?

      – Я заявление написал, эти двое тоже. Адвокат сказал, что огнестрел просто так не скрыть, так что вроде шансы есть.

      Генка покачал головой.

      – Пойми, не будет никакого разбирательства. Судье гостинец занесут и отправит он тебя леса валить лет на десять.

      – Как?

      – Так! Олька-то показания дала?

      – Дала, – помрачнел Толик. – Типа я напал, а эти перцы оборонялись.

      – Вот сука! – ругнулся Генка. – Говорил я тебе, не хрена на нее западать.

      – А сам-то? – не удержался Толик. – До армии вместе за ней бегали.

      – Бегали. И после армии бегали. Только я еще тогда понял, что она за человек. У нее бабки и шмотки на первом месте. А таких, как ты и я не замечает. Потому и к этому гандону прилипла. Они для нее свои.

      – А мы?

      – А мы, друг мой Толян – нищеброды. Быдло. Ты полсотни в месяц имеешь?

      – Ну, чуть поменьше.

      – Тебе повезло, есть работа. У нас неплохо платят. Но все равно мы для них – плебс. Не рабы, но где-то рядом.

      – Завидно, что она со мной… – Толик оборвал себя, вспомнив предательство Оли.

      Генка засмеялся.

      – С тобой, конечно. Ее папаша второй особняк достраивает.

      – В городе?

      – Ха! – Генка фыркнул. – В Италии. Знаешь, сколько они гребут? Бюджет пилят еще до его принятия. Там не особняк, там поселок можно выстроить. Ладно!

      Он махнул рукой, обвел взглядом комнату. Здесь все было, как и до армии. На серванте кубки и грамоты за соревнования, в углу на крюке груша, под ней гантели. В другом углу стол и компьютер, рядом диван.

      – На маму напали, – сказал Толик. – Утром.

      Генка помолчал, почесал нос.

      – У тебя оружие есть?

      – Какое? – не понял Толик.

      – Гаубица, блин! Ружье есть?

      – Нет. Я не оформлял.

      – Вот именно. Плохо. Так хоть дом бы защитил.

      – Думаешь надо? Я могу…

      – Уже нет. Здесь ты ничего не купишь. Разрешители[7] не подпишут заявление.

      – Почему?

      Генка вздохнул, с жалостью посмотрел на Толика.

      – Ты наивный, как чукотский сапог. Толик, проснись! Ты под следствием. Пока оно идет, ты даже думать обо всем забудь. Да и потом не факт, что позволят. В городе вся верхушка и барыги друг друга знают. Один шепнет, второй кивнет и все.

      Слова Генки перекликались со словами матери и Толик промолчал. Он вдруг понял, что последний год после армии жил в каком-то полусне. Работа, тренировки, Ольга, посиделки с приятелями. Свой мирок, за который он не хотел выходить.

      А теперь оказалось, что мирка и нет. Подруга предала, власть готова сожрать, богатые подонки застрелить. И никто не поможет, не заступится.

      Он и впрямь после армии захотел покоя и убедил себя, что все идет неплохо и жить можно. И, правда, наивный дурак!

      – Ладно. Не страдай, – хлопнул по его плечу Генка. – Прорвемся. Только мать с работы встречай. И сам смотри по сторонам. Носи с собой отвертку или шило.

7

Сотрудники лицензионно-разрешительного отдела.