Язык его пропавшей жены. Александр Трапезников

заботящийся о своем здоровье, долго не проживет», – подумалось Велемиру. Любые лишние перемещения тела в пространстве укорачивают отпущенное этому телу время. Износ металла, закон физики.

      – На завтрак мы что едим? – зачем-то спросил он.

      – Овсянка, яйцо всмятку, стакан молока, – охотно отрапортовал Максим Иванович. – Самая полезная пища. И, разумеется, без соли. А хлеб лучше всего слегка поджарить. И без масла.

      – Так я и думал, – кивнул Велемир. – Курение?

      – Ну что вы! Яд.

      – Тогда об алкоголе и не спрашиваю.

      – Нет, выпить немного можно. Но исключительно хорошего виноградного вина.

      Электрик стал отжиматься на песке.

      – Секс? – продолжил допрос Велемир.

      – Обязательно. Три раза в неделю, – его, казалось, не смущали подобные вопросы. Он словно бы интервью давал заезжему журналисту.

      – Почему не четыре?

      – Совесть не позволяет, – изменяя своим шаблонным фразам, ответил физкультурник. Велемир не стал допытываться: ну, не позволяет – так не позволяет, может, чрезмерно совестливый человек, электрики все такие, под напряжением работают.

      – А вы, значит, приезжий? – теперь сам Максим Иванович задал наводящий вопрос.

      – Забредший, – ответил Велемир. И добавил, поправив: – Заблудший.

      – Бывает. А к кому?

      – Пока еще точно не знаю. Не решил. Время покажет.

      – Это вы верно заметили. Ну, когда покажет, тогда меня кликните, я приду, сниму показания со счетчика.

      «Эге! А он тоже далеко не так прост, как и все тут. Здесь дураков нет, – подумал Велемир. – А чего ты ждал? Приехал сюзерен к своим вассалам? Загордились там, в своих столицах…»

      – Обязательно кликну.

      Электрик стал глубоко вдыхать и выдыхать воздух, вентилируя легкие. Затем начался бег на месте. Потом опять дыхательная гимнастика.

      – А Ирина, часом, не к вам приехала? – спросил Велемир в лоб, пока тот не успел отдышаться.

      – Вы и о ней знаете? Ко мне, к кому же еще.

      Максима Ивановича, казалось, ничто взять не могло. Никакие допросы с пристрастием или подковырки. Он протянул Велемиру руку и сказал на прощанье:

      – Все, ушел. Режим, работа. Вы заходите сегодня вечерком. Поужинаем, поболтаем.

      – Спасибо, непременно, – ответил московский гость, уже не уверенный здесь ни в чем.

      Сам он тоже поднялся с камня, облачился в свою одежу и, в сопровождении юрьевецкой волчицы, побрел наугад, куда глаза глядят. Альма будто обрела в нем хозяина. Может, чувствовала что-то близкое, родное. Ведь она потеряла своих детей, а он – жену. И никого уже не вернешь. Но собака не фамильярничала, деликатно держалась чуть позади, не лезла со своими песьими повадками на брудершафт. Хотя и хотелось.

      Они поднялись на косогор, прошлись вдоль ветхого деревянного заборчика, спустились по крутой улице вниз, а потом вновь начался подъем, едва ли не под прямым углом к небу. «Просто какое-то хождение для мытарей», – подумалось Велемиру. Холмистая местность. И как здесь люди живут? вот так и живут, – ответил