За цветастым шарфом. Ольга Раудина

усмехнулась, поставила перед ним тарелку и села напротив со своей порцией. Коська сделал вид, что обиделся, и принялся за еду.

      Он поражал своим умением влипать в разные истории за, вроде бы, безобидные вещи. Как-то раз он вместе с друзьями – такими же, как и он, массовиками-затейниками – посетил местное отделение полиции, потому что на всю улицу горланил песни Цоя. Им даже подпевали некоторые прохожие, видимо, фанаты «Кино». Закон о тишине они не нарушили, но кому-то студенческий концерт помешал. Вызвали полицию. Закончилось бы обычным выговором, но закадычный Коськин друг Роман – ярый защитник человеческих прав и знаток законов – начал качать права. В итоге всю компанию, за исключением, разве что, девушек – полицейские оказались прямо-таки джентльменами – забрали в отделение. Коська вернулся домой только ночью. В общежитие его не пустили.

      – И почему ты всегда думаешь обо мне так плохо? – наконец произнёс Коська, расквитавшись с яичницей.

      – Я думаю о тебе так, как ты заставляешь меня думать. И вообще, я просто волнуюсь.

      – Так заканчивай волноваться, – нахмурился Костя. – Я тебе не раз говорил: мои дела – это мои дела, и они не должны забивать твою голову. Я о себе сам позабочусь, ясно?

      Я кивнула, но осталась при своём мнении. Упрямство, наверное, наша фамильная черта. Возрази я, мы бы долго спорили, но не пришли бы к единому мнению.

      – Что нового в школе? – как ни в чём не бывало поинтересовался Костя, разворачивая вторую конфету. – А подлей-ка чайку, пожалуйста.

      – Мои дела – это мои дела, – передразнила я, доливая кипяток в кружку. Вообще-то с Коськой мы общались хорошо, доверяли друг другу, но иногда он казался слишком взрослым и вредным, чтобы всё ему рассказывать.

      – Саня!

      – Ничего особенного, всё хорошо, – пожала плечами я, снова усаживаясь напротив. – По русскому пять, по математике тоже. Ирискина услышала новые сплетни, теперь посвящает в них всю прогрессивную общественность. Юрка опять гулять звал…

      – И ты снова его отшила, – хмыкнул Костя в кружку. – Ты, Саня, жестокая дама.

      – Ничего я не отшивала. Я просто сказала, что мне нужно домой.

      – Да-да, ваша классическая отмазка. Анжелика меня три раза так посылала.

      – Ты сравниваешь меня с этой стервой? – я не разозлилась, только удивленно изогнула брови.

      – Нет, но отмазки у вас одинаковые.

      – Ты даже не отрицаешь, что она стерва.

      – Да, я согласен. Но я поспорил с Ромкой, что она не устоит перед моим обаянием, и не хочу проигрывать.

      – Не надо было спорить.

      – Ой, Саня… – вздохнул Коська и сменил тему. – Ну а что там Ковалёв?

      – А что Ковалёв?

      – К нему продолжают лезть с тупыми подколами?

      – Да… Не так, конечно, как в начале года, – хмуро проговорила я, вспоминая, что когда Игорь шёл по коридору, то смотрели на него с усмешкой, шептались за спиной, а особенно «одарённые», чаще пятиклашки, показывали на него пальцем. – Это теперь как привычка, в порядке вещей. Хотя нашлись адекватные люди, которые нормально с ним общаются, дружат.

      – А