Капеллан. Анатолий Дроздов

полки банку и щедро отсыпал в кружку коричневого порошка.

      – Это что, мэтр? – полюбопытствовала Ноэль.

      – Там, где я жил, это называют «кофе». Бодрящий напиток, который пьют по утрам.

      – А можно мне?

      Я отсыпал кофе в другую кружку. Вода вскипела. Я плеснул из кастрюльки в кружки, размешал ложкой и поставил на стол.

      – Запах приятный, – сказала Ноэль, принюхиваясь.

      – Зато вкус горький, – обломал я. – Впрочем, можешь добавить меда. Вон там, в кадке.

      – Буду, как вы, – отказалась Ноэль.

      Поспел завтрак. Ренийка, подцепив мясо кинжалом, выложила его в тарелки и поставила их на стол. Я взял с полки вилку с ножом и пристроился у окна. На срезе мясо было слегка розовым, но прожарилось оно хорошо. Я положил в рот кусочек и медленно разжевал. Замечательно! Парной бифштекс сдобрили травами и в меру посолили. Мясной сок ласкал язык, даря ему незабываемые ощущения. Еще бы и хлеба! Однако купить его ренийка не догадалась.

      – Вкусно! – похвалил я.

      Ноэль зарделась.

      – Можно и мне? – она указала на приборы.

      Я кивнул. Она взяла с полки второй комплект, и некоторое время мы молча ели. Ноэль орудовала вилкой не слишком уверенно, но в рот попадала, так что куски мяса в воздухе не летали. Покончив с едой, я взял кружку и отхлебнул обжигающей жидкости. Благодать!

      – Горько! – сказала Ноэль, повторив мои движения. – Но все равно вкусно.

      Спорить я не стал. Кофе с похмелья – это самое то. Кто-то предпочитает покрепче, но мне нельзя. Спиртного в доме я не держу. Иначе буду пить, пока не прикончу все.

      Покончив с кофе, я посмотрел на Ноэль. Она с готовностью отставила кружку в сторону.

      – Нам… это… не мешали вчера?

      – Нет, мэтр! – покачала она головой. – Никто из солдат даже не встал. Правда, кричали вслед.

      – Что?

      Она покраснела.

      – Понятно! – вздохнул я. – А дальше?

      – Мы вышли на площадь, и вы запели.

      Я поднял бровь.

      – Язык незнакомый, – сказала Ноэль, – но я запомнила. – Она наморщила лоб и пропела:

      К планете рвется наш десантный бот.

      Разрывами закрыты небеса.

      Не ссы в скафандры, забубенный взвод.

      Нам жить на всех осталось полчаса…

      Она выпевала слова с заметным акцентом, но все равно понятно. М-да…

      – Дальше я не запомнила, – вздохнула ренийка. – Что-то «возьмет», «в рот» и другие такие же непонятные слова. Но песня хорошая, душевная. Мне понравилась.

      Я закашлялся. Песню сочинили десантники, и слова в ней были соответствующие. Причем чем дальше, тем ядреней.

      – Что было потом? – спросил я.

      – Ничего! – пожала плечами ренийка. – Я открыла ключами двери, помогла вам войти в дом. Вы показали мне, где спать, и полезли наверх. При этом ругались.

      – Как?

      – Я не разобрала. Хотела вам помочь, но потом решила, что сами справитесь. Вы сильный, хотя и выглядите стариком.

      Я облегченно вздохнул: личина ушла ночью.

      – У