290 секунд. Роман Бубнов

утра каждого третьего понедельника месяца. Как правило, на протяжении всего приёма, длящегося по полдня и больше, мы проводим последовательные тесты, сканируем, измеряем, сравниваем результаты анализа с предыдущими визитами.

      Мне хочется понять, что со мной не так и как от этого «вылечиться».

      Юрий Валентинович – единственный человек, которому я доверился, каждый раз делясь с ним новостями – какие они есть, без вранья и преувеличений. В свою очередь, он не злоупотребляет моим «недугом», не задает лишних вопросов, сохраняет конфиденциальность. Наши отношения в некотором смысле можно назвать дружеско-деловыми. Чтобы помнить, Мызгин ведет специальный учет всем нашим беседам и записывает свои комментарии на диктофон.

      После автомобильной аварии ещё в школьные годы, навечно пригвозженный к остатку оставшейся жизни тростью, Юрий Валентинович решил посвятить себя медицине со специализацией в нейрохирургии.

* * *

      Сегодня я буду делать МРТ. Заполняю специальную анкету, проставляю галочки, что нет металлических имплантов, противопоказаний и т. п.

      Надеваю специальную хлопчатобумажную сорочку, ложусь на выдвигающийся стол.

      – Не двигайся, Роман, – слышу в динамике голос Мызгина.

      Вся эта кажущаяся со стороны простой процедура называется сложным недетским термином – диффузная спектральная томография.

      Главным образом она помогает выявить ещё на ранней стадии сосудистые патологии, опухоли, травмы и воспалительные процессы, зарождающиеся в мозгу.

      Спустя десять минут я уже сижу в зале ожидания, пока врач распечатывает результаты.

      Наконец, Юрий Валентинович выходит и рубки:

      – Как обычно, ни аномалий, ни патологий развития. Всё в норме.

      – Ну да, хорошо.

      В соседнем зале мы проводим электроэнцефалографию и ещё с десяток тестов, медсестра производит забор крови. Ощущаю себя добровольным подопытным кроликом из страны чудес, мечтающем вылезти из глубокой норы назад в нормальную жизнь.

      В районе четырех часов пополудни мы наконец-то садимся пообедать в служебной столовой при дневном стационаре.

      Юрий Валентинович представительно располагается напротив, мы начинаем с супа.

      Каждый раз наблюдая за ним и общаясь, ловлю себя на мысли, что я бесконечно уважаю и не перестаю удивляться этому ученому мужу – есть в нём что-то едва уловимое в деталях, но при этом очень правильное в целом. То, что вселяет в меня чувство уверенности, доверия и даже защищенности.

      – Как ваша диссертация, Юрий Валентинович?

      – Придется снова как-то филигранно корректировать тему. Комиссия нынче вредная, Ром, совсем никакая.

      Мы приступаем ко второму блюду: паровые котлеты и греча с подливкой.

      – Как там по моему делу? Есть добрые вести? – я спрашиваю как будто о погоде.

      – Понимаешь, Ром, – врач кладет вилку и немного наклоняется, – все твои показатели практически в норме, другими словами – ты здоров как Кенгуру. Единственное, что меня смущает,