290 секунд. Роман Бубнов

ре обычного двухзвездочного мотеля где-то за городом. По телеку надрывается с новым хитом какая-то разукрашенная под карусель молодящаяся тётка.

      Я оплатил этот номер сразу на сутки сорок минут назад. И хотя я дал Карине налом аванс за два часа вперед, только что растекшуюся по телу истому и пьянящие нотки блаженства необратимо начинает поглощать ощущение пустоты и навязчивое желание побыть в одиночестве.

      Наверно, потому что я так привык. И потому что так будет лучше для всех.

      Я беру пульт и щёлкаю power off. Чуть потрескивая от старости, кинескопный «камин» 21 века гаснет. Его тепло больше не нужно, время отдыха прошло. Я принципиально не могу и не хочу ни с кем заниматься любовью в идеальной тишине – это даже не то, чтобы неромантично, а как-то совсем сухо и пошло. Телевизор с попсой – это круче, чем магнитофон или задрюченная пластинка Синатры.

      – Родион? – обращается она ко мне вдруг.

      – Роман. – Я её поправляю спокойно.

      – Ром, оставишь на чай? – Спрашивает она меня, закуривая, заметив, как нервно и неуклюже я натягиваю брюки.

      – Конечно, Карина. Как и раньше.

      – Ты о чем? – Она с неподдельным удивлением закусывает губу, полагая, очевидно, что я её с кем-то перепутал. – Мы не знакомы, Ром. Я бы запомнила такого как ты, ты клёвый.

      Я поворачиваюсь и откровенно пялюсь на неё. Мы молча улыбаемся друг другу. Великие Боги! До чего ж она сексуальна! Я делаю усилие над собой, чтобы не влюбиться.

      В последние два месяца я «снимаю» её регулярно, не реже одного-двух раз в неделю. Карина сама родом из Харькова, студентка ВШЭ, 22 года. Из общежития её выгнали сразу после первого курса, после досадной ссоры с паршивым комендантом, который её практически изнасиловал посередине сессии. Домой она вернуться не может, потому что болеет мать – и регулярно нужны деньги на лекарства. Я всегда оставляю ей щедрые чаевые, и каждый раз Карина обещает мне, что обязательно найдёт себе приличную работу.

      Я помню, что она снимает ветхую «сталинскую» двушку где-то в Кузьминках с одногруппником, который в неё влюблен. Он, разумеется, не в курсе её «профессии».

      Карина подрабатывает своим телом, цепляя клиентов в ночном клубе «SPA PLAZA», причем очень избирательно. Уходит только с теми, кто ей действительно симпатичен. С её безупречным молодым телом выходит это просто и естественно из раза в раз. Я точно знаю, что сильно ей нравлюсь, и что сегодня она отдалась мне с неподдельной чувственностью.

      Карина что-то пишет на листочке, изящно выманив его из сумочки. Я уже знаю, что это будет.

      – Это мой номер, – Карина протягивает бумажку с одинадцатизначным числом, начинающимся на +7.

      Умница. Она разбирается даже в международной нумерации:

      – Если соскучаешься – звони, мне было хорошо с тобой. Повторим!

      В её словах безоговорочно угадывается не профессионалка, а слегка наивная любительница первого года, и это заставляет меня улыбнуться ей ещё раз.

      Я беру листок, комкаю его и засовываю в карман.

      – Я позвоню, – глядя в другую сторону, я натягиваю футболку и джемпер.

      Спиной ощущаю, что с меня не сводят глаз. Карина в смятении, она понимает, что что-то в этой казалось бы тривиальной ситуации не так. Интуитивно телом чувствует, что мы как будто были уже близки, и не раз. Но при этом она однозначно не знает меня и видит впервые.

      К моему сожалению, это правда.

      Полностью одетый и обутый я сажусь рядом с Кариной на помятую простынь. Она тушит о пепельницу недокуренную половину дорогой сигареты, превращая дымящийся окурок в уродливый желто-белый бычок. Я смотрю ей прямо в глаза:

      – Ты мне доверяешь?

      – Я первый раз тебя вижу, ты о чем?

      – В смысле, ты смогла бы довериться незнакомому человеку, которого совсем не знаешь?

      – Даже не знаю, надо подумать, наверно, да, смогла бы довериться.

      – У меня есть секрет, – говорю я почти шепотом, как бы успокаивая бушующий ураган в её мозгу.

      – Какой?

      – Если я тебе скажу – тебя придется убить. – Говорю я строго и коротко.

      Карина напрягается всем телом. У неё даже ноздри вздуваются как у пони.

      – Шучу, я, глупая, расслабься.

      – Дурак! – Карина легко бьет меня по плечу.

      Внутри она очень живая, искренняя, добрая – хороший человек, который попал в дурную ситуацию и не может из неё выбраться, не поступив плохо. Как ни странно, хорошие люди иногда тоже ошибаются.

      – Обещаешь никому не говорить? – Я спрашиваю тихо, словно заговорчески.

      – Могила! – Карина по-детски проводит руками вдоль губ, имитируя закрывающуюся молнию.

      – Хорошо! – Я пододвигаюсь почти впритык. – Я скажу тебе по-дружески, если ты пообещаешь мне по-дружески подумать о том, чтобы бросить всё это и найти нормальную работу.

      – Обещаю. – Карина выстреливает на автомате, как будто уже сама всё поняла. – Не томи, сознавайся уже в своем