Интим обнажения. Виктор Далёкий

и находили эти самые гондомы. Они лежали неприглядными, растянутыми бесформенными резинками. И только валик ободка у них выглядел по-прежнему четким и упругим. «Это они! Они! – тыкал с испугом в их сторону пальцем маленький Славик. – Я такие около дома находил. Их в окно выбрасывают». – «Зачем их в окно выбрасывают? Что нельзя в унитаз или мусоропровод?» – спрашивал его Алик Зябликов. «Мне говорили, что в унитазе они всплывают, – пояснял Славик, боявшийся их, потому что из-за них его могло и не быть. – А надо, чтобы жена не заметила…» Так мы поняли, что пионервожатые тоже люди и ничто мирское им не чуждо.

      Теперь и для меня наступило другое время. Мои половые органы рассказали мне, что я стал мужчиной. И беспокоило меня то, что они совсем не предназначены для моих рук. Скорее, они предназначены для женских и даже не для рук. Хотя руки это самое чуткое, что есть у человека. И они, руки, еще предназначены, чтобы извлекать божественные звуки из музыкальных инструментов, создавать, строить, творить и делать многое другое, важное и интересное в жизни.

      Глава 4

      Взросление

      Интимная жизнь – это прежде всего такие чувства, мысли и поступки, которыми ни с кем не хочется делиться и которые ни с кем не хочется обсуждать. Они бывают такие, что человек иногда не может признаться даже самому себе в том, что он так подумал и так поступил. Это сопровождает человека с детства и до самой старости. В детстве интимная жизнь находятся в зачаточном состоянии. За ребенка часто думают и понуждают поступать так или иначе родители. В юности все начинает меняться. Ему приходится мыслить самостоятельно, совершать поступки, ощущать себя индивидом, сознавать свой пол и искать удовлетворения чувствам и полу. У него появляется жизнь, которая протекает незаметно для посторонних глаз. И лишь отдельные ее приметы проявляются так или иначе в привычках, наклонностях, некоторых чертах, облике и поступках.

      Первый раз ощутимо я понял, что девочки, это что-то совсем другое, когда мой одноклассник Колька Еремин подошел ко мне с ошалелыми глазами и заявил, что он только что лапал Казанскую Надьку. Я спросил: «Как это?» И тот обалдевший от бешеной удачи мне рассказал, что он схватил ее за грудь. «Да у нее же ничего нет», – засомневался я. Хотя вылупленные до предела глаза Кольки говорили мне об обратном. «Нет?.. Это просто не видно…» – твердо и как настоящий знаток уверенно заявил Колька. «И что она тебе так просто дала ее лапать?» – спросил я, пытаясь понять, как же все происходило. «Ха-ха, нет, конечно, – с превосходством говорил Колька. – Она дежурная по классу и не пускает никого за дверь. Я ее толкнул в грудь и… Ого-го!» Надя училась в старшем классе, жила с нами в одном доме и гуляла в нашем дворе. За ней скороспелкой уже вовсю приударяли старшие ребята. Мы поспешили с Колькой в класс, где дежурила Казанская. Тогда дежурные запирались в классе, подметали пол, мыли доску, поливали цветы, открывали окна для проветривания и никого до начала урока не впускали. Мы