Бал неисполненных желаний. Елена Усачева

ее сторону глазами, довольно улыбался. Он единственный, кого вся эта история веселила. Сиял, как отполированное крыло «Мерседеса». Томка совсем перестала разговаривать с Падалкиным, проходила мимо него, как мимо стенки. Димочка выпячивал челюсть, сопел. Тырин косился на Соню. Она делала вид, что все это к ней не относится.

      А Падалкин словно и ждал, чтобы у него стащили фотографии. Стоило Соне войти в его квартиру – помчался на кухню, а ее посадил за комп перекидывать текст доклада.

      Ну вот и все, вот и все… Текст пошел в одну сторону, папка с фотографиями в другую, благо флешка тридцать два гига. На нее слона положить можно. А потом она сидела, пила жиденький чай, грызла сухую колбасу и в упор смотрела на Димочку, размышляя, жалко его или нет. По всему выходило, что не жалко. Человека, который делает такие ужасные бутерброды, жалеть нельзя. К тому же все это надо для общего дела.

      …Первое октября, как на заказ, выдало солнце, прозрачный, с запахом первых заморозков воздух.

      – Многообразие всего живого и его постоянное совершенствование были бы невозможны без изменчивости, – нараспев, громко говорила биологичка, пытаясь донести свою мысль не только до одиннадцатиклассников, но и до вороньих гнезд на верхушках берез. – Мы уже знаем, что связана эта изменчивость с тем, что генотип последовательно реализуется в фенотип в ходе индивидуального развития организма и в определенных условиях среды обитания…

      С утра спортзал оказался закрыт. Макс стоял, подпирая плечом березу, на руке его висела безжизненная сумка, сейчас больше похожая на грязно-зеленого дохлого удава с длинным рисунком татуировок и россыпью значков. Ваня с Федей топтались рядом с видом не выспавшихся филинов: красные глаза, бледные лица, взгляды отсутствующие.

      – Так, давайте посмотрим, какие примеры приспосабливаемости мы можем найти в нашем парке!

      Учительница, внезапно уподобившись волшебнице, взмахнула руками и ринулась к ближайшей осине. Девчонки рванули следом. Ватикан держался на расстоянии. Черное пятно пиджаков заметно выделялось среди блеклой действительности. Тихон был в сером. Упрямый попался.

      – Я понял, у вас что-то типа секты.

      Соня осторожно подняла глаза. Интересно, кто его родители. Такое спокойное уверенное лицо.

      – Где секта? – Хотелось сказать что-нибудь резкое, даже грубое.

      – Эксперимент такой, да? По зомбированию? Фильм был немецкий, «Волна». Там учитель создал с детьми группу нацистского толка.

      – Нет никакого эксперимента! – Соня отошла за березу. – Что привязался?

      – Вы ходите вместе. Вместе все решаете. Точно – секта!

      Тихон выглянул из-за шершавого ствола. И даже ладонью его погладил, словно дерево ему было родным.

      – Отстань, а? – Соня крепче обнялась с планшетом: доклад, надо читать, надо готовиться. – Мы живем как нам удобно. Тебе – неудобно, вот и не живи!

      – Но ведь этот парень все за вас решает. Он говорит, а вы поддакиваете, как слоны.

      – При чем здесь слоны?

      Не хотела отвечать. Вообще говорить с ним не собиралась, но Гладкий как-то ухитрялся делать