Сокровища горы Монастырь. Михаил Ханин

братков. – А у крыльца вишневая «девятка». Падла!

      – Вот сволочь! – скрипнул зубами Ромео. – Недели две-три назад пересеклись наши с ним пути в больнице. Тоже про этого чокнутого вынюхивал. И что я ему тогда шею не свернул? Дождется!

      – И сидел бы теперь, сопляк. И дело бы сгубил на корню. Шанс жизни! Это тебе не Аделинку с Надькой трахать. Здесь соображать надо. С серьезными людьми надо разбираться аккуратно и без свидетелей, – хотел было выплеснуть на сына свою ярость бандит, но снова сдержался. – Об этом позже. Разбор полетов – тоже! Сейчас – о деле. Рисковать не будем. Клиента на ночь спрятать в лесу, а там видно будет.

      Дневник В. Корнева. Триумф Зуева

      Возвращался я в лагерь уставший, как никогда в жизни, и никогда в жизни мне не было так плохо. Меня тошнило, любое движение отдавалось в голове страшной болью, управлял машиной я исключительно на морально-волевых качествах.

      Немного не доехав до лагеря, я остановился на берегу Зеленой и опять же на морально-волевых принялся мыть машину. Мне не хотелось заниматься этим в присутствии своих новых знакомых, чтобы избежать нежелательных расспросов. Но не судьба!

      – Ну ни фига себе, как говорит мой Гриша! – в самый разгар работы услышал я знакомый голос за спиной. – Почти месяц ни капли дождя, а на ваших «жигулях» живого, в смысле чистого, места нет. Были малиновыми, стали черными. Совсем как мотоцикл вашего приятеля вчера.

      Я обернулся и увидел Вениамина Тихоновича с удочкой и синим ведерком в руках.

      – Свинья всегда грязь найдет! – превозмогая боль, отшутился я и переменил тему. – Ну, как рыбалка?

      Рыбалка, по признанию Вениамина Тихоновича и трех бойко сновавших в ведерке пескариков, была так себе.

      – С вами все в порядке? – встревоженно спросил Вениамин Тихонович, присмотревшись ко мне повнимательнее.

      – Не выспался, – пожаловался я. – Любовь, похожая на сон.

      Домыв машину и выпустив рыбешек в воду, мы возвратились в лагерь. Тезка, расставив широко ноги и уперев локоть в бок, всаживал пулю за пулей из биатлонки в прикрепленную к нашему с Галочкой Терему мишень. Мне это не понравилось, но высказывать неудовольствие не было сил. Каждый выстрел отдавался в голове острой болью. Рядом стоял Гриша и, разглядывая мишень в мой бинокль, комментировал и корректировал каждый выстрел:

      – Десятка, десятка, девять, дядь Валер, на три часа.

      Увидев нас, тезка опустил ружье, потом медленно поднял его и выстрелил.

      – Десять, дядь Валер, – удовлетворенно сказал Гриша.

      – Молоток! – морщась от боли, похвалил я тезку. – А ты, Гриша, так можешь?

      – Нет! – признался юноша и скромно прибавил: – Я по другой части.

      – Базаров нет! – глубокомысленно изрек я, стараясь не выказать слабости. Но не особенно успешно.

      – Довела тебя, тезка, Галька до ручки! – посмеялся Валерий Петрович, не без сочувствия осматривая меня. – Совсем плохой стал. Видишь, Гриш, что бабы с человеком делают? Как в анекдоте.

      Выслушав