Обрученные войной. Записки из семейного архива двух фронтовиков. Андрей Черкашин

Николай Иванович

      10.05.1944—06.01.1945 полк. Волков Николай Львович

      07.01.1945—09.05.1945 ген. – майор Петерс Георгий Борисович

* * *

      Только на третий месяц своей срочной солдатской службы я наконец получил свое первое воскресное увольнение в город. Барнаул был меньше Иркутска, хотя и считался столицей Алтайского края. Нельзя сказать, что он ошеломил меня своим шумом и городской суетой. Странно было другое – столько вокруг людей, у которых такая бездна свободного времени, и они не знают, куда его деть! Странно было ходить среди гражданских вольных людей в военной форме. Ходишь будто в скафандре, который отделяет тебя от всех на свете, в котором ты предназначен для другой – очень суровой и опасной жизни – жизни на войне. О войне мы пели песни, мы ждали ее, мы готовились к ней.

      Если завтра война, если завтра в поход,

      Если черная сила нагрянет,

      Как один человек весь советский народ

      За Советскую Родину встанет.

      Сегодня много говорят, что наша страна готовилась напасть на Германию первой, и в доказательство приводят эту песню. Но в ней есть одна оговорка: советский народ встанет на защиту Родины, если «черная сила нагрянет». Мало кто сомневался, что она нагрянет. Но тогда, в увольнении, все это казалось весьма отдаленным будущим. Да и думать об этом не хотелось, когда рядом столько красивых девушек, когда на каждом углу продается самое вкусное в мире мороженое. Все наши немногие средства ушли именно на мороженое. В увольнение я вышел вместе с другом по службе Леней Трухиным. Вдвоем чувствуешь себя всегда увереннее даже, если приходится знакомиться с девушкой. Впрочем, никаких надежд на продолжение приятного знакомства у нас не было. Когда еще выберешься в город?! Но мы фланировали по Дунькиной роще, на окраине Барнаула, где всегда происходили интересные знакомства и назначались потом свидания.

      Конечно, нас интересовало, почему роща Дунькина и кто она такая эта Дунька. Говорили, что в этой роще убили некую девушку Евдокию или она сама повесилась от несчастной любви аж в 1904 году. Местные жители утверждали, что по ночам здесь появляется видение девы в белом. Но нас больше пугало внезапное появление патрулей городской комендатуры. Была и еще одна версия, более позитивная: дело в том, что до революции рядом с рощей располагался Барнаульский пехотный полк. Солдаты при удобном случае шастали в самоволки. И когда спрашивали, где находится рядовой Иванов или унтер Петров, нередко отвечали: «В рощу дунул». Вот из этого «дунул в рощу» и родилась «Дунькина роща», притом что «Дунька» – имя нарицательное: ведь у каждого самовольщика была своя Нюра, Маша, Глаша, но всех их объединил некий обобщенный женский образ по имени Дуня. А где еще встретиться солдату, как не в роще, других-то квартир-гостиниц для него никто не припас? К сожалению, сегодня Дунькина роща не сохранилась. В годы войны там располагался военный городок со стрельбищем. А после войны рощу и вовсе вырубили то ли на дрова, то ли на стройматериалы. А жаль…

      5 июня 1940 года мне стукнул 21 годок. В подарок мне был лишний час сна после подъема…

      На войну!

      Наступало лето 1941 года. Многие из нас уже считали месяцы до увольнения в запас, они честно отслужили свои три года и