Дубли. Сергей Юрьевич Ростовцев

, а не будильник. Будильники я в своём доме истребил. Но кому в такую рань не спится? Наверное, с работы. Там у них какая-то программа не пошла. Сейчас будут строго спрашивать, почему меня нет на работе.

      Вообще-то, я работаю с восьми. Но, ни разу в своей программистской жизни не приехал на работу вовремя. Если приехать, не выспавшись, так весь день только и мыслей будет, как бы поспать. Какое-то время назад мне разрешили приезжать с девяти. С тех пор, если я приезжаю с восьми до пол-одиннадцатого, это считается вовремя. Если позже – нужно предупреждать. Но периодически…. Я взял трубку.

      – Алё.

      – Привет! – раздался в трубке такой знакомый и так давно не слышимый женский голос. – Проснулся? Через десять минут жду тебя у Ангела. Увидишь меня – иди следом.

      – Иду.

      «Ангел» – заведение в Ришон ле-Ционе, на углу Жаботински и Олей Гордон, чуть выше филармонии. Я даже не знаю, что там внутри. Но знали о том, что это наше обычное место свиданий, только…. Черт побери! Откуда Яна знает, об «Ангеле»?

      Когда я увидел Яну, она глянула на часы и пошла вверх по улице Жаботински.

      Совсем ведь пятидесятилетняя старушка. Она постарела, но фигура была по-прежнему стройной, и шла она, не горбясь, а хорошей спортивной походкой. По сравнению с ней, я не шел, а ковылял. Да разве только по сравнению с ней?

      На углу улиц Герцль и Жаботинского – небольшой сквер, закрытый растительностью со всех сторон, кроме домов к которым он примыкает.

      Яна села на лавочку и открыла какую-то книгу.

      Я сел рядом.

      – Без резких движений – сказала Яна, правильно угадав мои желания. Хотелось обнять и расцеловать её прямо тут.

      – Я встану, а ты возьмешь книгу.

      – А что такая секретность?

      – Бережёного, Бог бережет.

      – Да нет тут никого. А хочешь, подойди, вон, к остановке автобуса. Потом сядем по одному и на заднее сидение. В эту сторону свободных мест всегда куча. Хотя лучше бы ко мне.

      – Ладно. Поговорим пару минут здесь. Бог не выдаст, свинья не съест. Это Валеркин дневник или мемуары…. Уж не знаю, как это определить. Я его обработать не смогу, да и как потом опубликовать, не представляю. Ну а ты свое пожил… и поживешь ещё. Взгляни.

      Она положила свою книгу, и я понял, что в обложке от Вайнеров вшита рукописная, очень толстая тетрадь.

      – Давно он у тебя?

      – Дневник? Да. Валерка… как знал. За две недели до событий привез его мне и попросил, чтобы он пока у меня побыл. Разрешил почитать.

      Валерка погиб в автокатастрофе, и я об этом знал.

      Подержав несколько секунд обложку Вайнеров в руках, я открыл тетрадь…

      Первая часть Без возврата

      Поиски дохода

      Планеты, уважаемые зрители!

      Советские, вас лучше и умней.

      Природа вас талантами обидела?

      А мы страдаем скромностью своей.

      Валерий Хлызов, долговязый парень, за тридцать, с залысинами по бокам своего морщинистого лба, работал гидробиологом в НИИ днепропетровского университета.

      Работа у него была весёлая. Два раза в месяц, «от семьи, от детей», как он любил говорить, на небольшом пароходике, он «сотоварищи» и, самое главное, «соподруги», отправлялся вниз или вверх по течению Днепра. Они отлавливали сетью рыб, которых считали, документировали и отпускали. Отпускали, правда, не всех. На берегу, недалеко от сельских пристаней, особо отличившиеся образцы попадали в уху. Уха поедалась под лабораторный спирт или лабораторно, перегнанную сивуху, купленную в прибрежных селах.

      Ох, какие это были вечера!

      После ушицы и изрядного количества алкоголя проходили веселые ночные купания, о которых и о том, что было после них, вспоминать вслух, было не принято. Так что и мы из скромности, этого делать не будем.

      По этим причинам, несмотря на скромную зарплату, Валерка (а все его называли именно так) менять свою работу не собирался. Но деньги были нужны. И он искал, как устроить пополнение их количества.

      Однажды, несколько лет тому, в одной из поездок, содержание которых описано выше, Валерка обнаружил пресноводную медузу. Медуза была не ахти. Её зонтик у взрослых особей был всего двенадцать миллиметров. Но именно ей Валерка посвятил свою кандидатскую диссертацию. Медуза эта, была известна давно, но её днепровская популяция нигде не упоминалась.

      Он стал кандидатом наук, но на его зарплате это почти не сказалось. Увы. Но не бросать же, такое веселое место?

      Валерка начал поиски заработка совсем в другом направлении.

      С детства Валерка дружил с техникой. Попадающий к нему в руки поломанный фотоаппарат, устройства которого он не знал, после того, как его удавалось разобрать и собрать, начинал работать. Микроскопы, попадавшие к нему в руки, начинали видеть то, что до этого им было недоступно. Скороварка переставала свистеть струей горячего пара из-за старой прокладки. Пылесос начинал