Сочинения. Константин Станюкович

не проникнутые торжественностью ожидания адмирала, с самым беззаботным видом играли на палубе, гоняясь друг за другом, и дразнили добродушнейшего и несколько неуклюжего водолаза, проделывая с ним всевозможные обезьяньи каверзы, к общему удовольствию команды.

      Обо всем вспомнил сегодня Андрей Николаевич, а о них-то и забыл!

      – Боцмана Федотова послать! – крикнул он.

      – Боцмана Федотова послать! – раздался окрик вахтенного унтер-офицера.

      – Есть! – отвечал уже на ходу боцман Федотов, несшийся на рысях к старшему офицеру и выпучивший вопросительно глаза, когда остановился перед мостиком.

      – Надо убрать на время куда-нибудь обезьян и собаку, а то черт знает что может случиться во время смотра! – проговорил старший офицер.

      – Есть, ваше благородие… Куда прикажете их посадить?

      – Куда? – задумался старший офицер. – Привязать их в гардемаринской каюте! – внезапно решил он.

      – Слушаю, ваше благородие… Только осмелюсь доложить насчет обезьянов…

      – Ну, что еще? – нетерпеливо перебил старший офицер.

      – Трудно будет поймать их… Лукавое животное, ваше благородие.

      – Как-нибудь да поймать и посадить… Да живо! – прибавил Андрей Николаевич.

      И с этими словами он тревожно взглянул на фрегат и спросил у сигнальщика, не спускавшего подзорной трубы с фрегата:

      – Что, отвалил адмирал?

      – Никак нет, ваше благородие. Катер у борта.

      Федотов был прав. Действительно, исполнить приказание старшего офицера и поймать обезьян было трудно. С водолазом дело обошлось просто: его взяли за шиворот и, к немалому его изумлению, отвели в гардемаринскую каюту и привязали на веревку, а обезьяны решительно не давались, несмотря даже на куски сахара, которые поочередно и Федотов и другие матросы протягивали и Егорушке и Соньке с коварным намерением захватить их. Но они, видимо, отнеслись к такому неожиданному со стороны матросов угощению подозрительно, предвидя какой-нибудь подвох, и приближались на такое расстояние, что при каждой попытке схватить их они успевали задавать тягу и садиться в места, более или менее гарантирующие их безопасность. Долго продолжалась эта травля к общему смеху команды. Боцман и несколько других ловцов измаялись, гонявшись за ними по всему корвету.

      – Подожди ужо, шельмы! – погрозил боцман обезьянам, сидевшим на вантах и, казалось, насмешливо скалившим зубы, и послал матроса за сеткой, а сам отвернулся, будто не обращая более на них никакого внимания.

      Сетка принесена. Матрос осторожно приблизился и только что сделал движение, как Егорушка и Сонька бросились по вантам наверх и в мгновение ока уже были на брам-pee и поглядывали вниз.

      – Эка дьяволы, чтоб вас! – пустил им вслед боцман и хотел было бежать доложить старшему офицеру, что «обезьянов» никак нельзя поймать, как в эту минуту раздался взволнованный голос старшего офицера:

      – Караул, наверх!.. Команда во фронт!..

      Все мгновенно затихло на корвете.

      По обе стороны палубы,