Этюды Черни. Анна Берсенева

этот взгляд и рассердилась: зачем он запомнился, и свитер тоже – зачем? Избыточные житейские наблюдения всегда ее раздражали.

      – На халяву и хлорка – творог, – рассудительно заметил Гришка.

      «Не пойду я с ними ужинать», – с досадой подумала Саша.

      Она сама не понимала, из-за чего эта досада. Что-то не так. Не то.

      Занавеска снова откинулась, и вошла официантка с уставленным посудой подносом. Она подошла к столу и, чуть сдвинув свисающие с вешалки пальто, принялась составлять с подноса блестящие судки. В одном из судков была рыба, содержимое других было не различить. Лицо у официантки было хмурое. Или казалось таким в тусклом свете лампочки, во всем неуюте этих странных закулис?

      – Это что? – удивленно спросила Саша.

      – Ужин ваш, – буркнула официантка.

      – Как ужин? Здесь?..

      Спрашивать об этом было глупо – едой был уже уставлен весь стол.

      – А вы где хотели? – пожала плечами официантка.

      Да нигде она не хотела! Но то, что ужин предложен в закутке, словно кошке, было так оскорбительно, что у Саши даже в висках закололо.

      – Здесь же не Вена все-таки, – проговорил Гришка.

      Тон был извиняющийся. Скорее всего, он тоже вспомнил тот вечер на Дунае, и как они гуляли после концерта в замковом парке вместе с именинником, австрийским бароном, и золотые фонарики, развешанные на деревьях, казались окошками эльфов, и барон рассказывал, что вместе с детьми целый месяц вырезал к празднику эти фонарики из китайской рисовой бумаги…

      Вспоминать об этом было так же глупо, как разыгрывать какую-то сугубую ранимость. И не собиралась она ничего разыгрывать. Ей было до того противно, что хотелось только одного: немедленно уехать.

      Саша надела палантин – администратор не стал его караулить, а просто пристроил на вешалку – и пошла к дыре, заменявшей в этом заведении дверь.

      – Подожди, ты куда? – спросил Гришка.

      – К машине.

      – А ты уверена, что она есть?

      Этот вопрос как-то не приходил ей в голову. Хотя, похоже, это был самый разумный вопрос, который она должна была себе задать.

      – Ну так узнай, есть или нет! – сердито бросила Саша. – И скажи, что я к воротам пошла.

      – Кому сказать? – донесся ей вслед растерянный Гришкин голос.

      Саша не ответила и даже не остановилась.

      Глава 3

      Она шла по парку и злилась так, как давно ей не приходилось злиться.

      Она терпеть не могла чувствовать себя дурой. А никем другим сегодняшний вечер просто не оставлял ей возможности себя чувствовать. Кем должен чувствовать себя человек, который позволяет себя же унижать? Да вдобавок без всякой причины унижать! Для Гришки хоть деньги имеют решающее значение, а она-то чего ради?..

      Она отдалась пустому потоку жизни, вот что. Тому потоку, который несет с собою большинство людей, заставляя их совершать поступки просто так, без цели и без причины. У них, у этих людей, нет ни сильных желаний, ни острых нежеланий, ни живых