Этюды Черни. Анна Берсенева

с этим обиходом самостоятельно и постоянно, то к своему возрасту был бы не умелым, а мелко суетливым.

      – А я вот готовить не умею, – сказала Саша, слизнув с ложки мед и запив его горячим молоком.

      – Это вы к чему говорите? – усмехнулся Филипп.

      – Просто по ассоциации.

      – По какой на этот раз?

      – Лет сто назад я первый раз приехала в Вену. На стажировку, как только консерваторию окончила. И сразу же, понятное дело, подружилась со всей Венской консерваторией, и всех своих друзей, а заодно и соседей, кто помоложе, в первые же выходные позвала к себе в гости. Как у нас водится, не в кафе, а прямо домой.

      – В Москву?

      – Если бы! В Москве у мамы руки правильно приставлены, в отличие от меня. Готовить я не умела, денег, чтобы в ресторане еду заказать, у меня тогда не было и помину.

      – И как же вы обошлись?

      – Сделала курицу на соли. Везде же пишут, что это блюдо для ленивых хозяек, потому что готовится само собой.

      – Приготовилось?

      – Еще как! Курица вся соляной коркой покрылась, как окаменелость юрского периода. Я ее колотила ножом, какими-то щипцами, молотком – ни малейшего эффекта.

      Он расхохотался и сквозь смех проговорил:

      – Хороши вы были с курицей и молотком в руке!

      – Ничего хорошего во мне не было.

      – Я, между прочим, в прямом смысле говорю. Вы наверняка сердились, и это усиливало вашу красоту.

      – Я была злая, красная и растрепанная.

      Саша вспомнила еще, что от досады и соляных осколков, летящих из-под молотка, из глаз у нее тогда лились слезы. Красота, что и говорить, была неописуемая!

      – И что же вы придумали? – с интересом спросил Филипп.

      – Откуда вы знаете, что я что-то придумала?

      – Уверен. Вы придумали что-то неожиданное и экстравагантное.

      – Вот это точно! – Саша и сама улыбнулась. – Поднялась к себе в комнату – я у дедовых знакомых жила, в прехорошеньком австрийском домике, в мансарде, – и со всей дури швырнула курицу из окна на каменные плиты перед крыльцом.

      – И что?

      – Мышка бежала, хвостиком махнула, курица упала и разбилась. Тут как раз и гости подоспели. Я осколки собрала, на блюдо императорского фарфора выложила, и мы выедали курицу из соляной корки ложками.

      – Догадываюсь, что ваши гости до сих пор вспоминают тот прием как один из лучших в своей жизни.

      – Тут и догадываться нечего. Они такого даже во сне не видали. Конечно, вспоминают с восторгом.

      О том, что за одного из тогдашних гостей она вскоре вышла замуж, Саша говорить не стала. Никому не нужны подробности жизни посторонних людей. И воспринимаются они не как подробности, а как проблемы, и навязывать их поэтому отчасти неприлично, отчасти бессмысленно.

      Неизвестно, что подействовало больше, молоко, мед или виски, но она наконец пришла в то блаженное состояние полного покоя, которого ей удавалось достичь нечасто. В силу темперамента,