Рус. Точка отсчета. Вадим Крабов

их было мало. Так вот, нигде не написано, что они не чувствительны к эманациям Древа. Что скажешь?

      – Не могу знать, госпожа, – хрипло ответил он. Высказанное недоверие госпожи очень тягостно, это почти недовольство.

      – Правильно, этого ты знать не можешь, а можешь ответить, почему не только у тебя, раба, но и у тех баранов, кто рядом с тобой, меньше всего ранений на учениях? Всего три месяца, как вы здесь, а в последний месяц у тебя и твоих дружков одни царапины, зато в других десятках до сих пор тяжелые раны встречаются. И ты говоришь, что ты купец?

      Чик от боли упал ниц. Это не просто недоверие, это уже недовольство!

      – Прости недостойного, госпожа! Я забыл, кем я был! Служение для меня – все!

      – Встать и смотреть в глаза! – крикнула жрица.

      Раб мгновенно вскочил по стойке «смирно». В глазах – сплошное страдание. Даже привычной Фергале стало не по себе.

      – Молодец, ты хорошо служишь. Верховная может тобой гордиться, – глаза раба засияли счастьем, – расскажи мне о своих снах, Чик.

      Госпожа назвала раба по имени! Настроение взлетело просто до небес, но… ответить он не мог: Викария, в Служении вторая после самой Верховной, запретила.

      – Госпожа! Я не могу ответить на этот вопрос, мне запрещено! – воскликнул чуть не со слезами.

      – Хорошо, хорошо, Чик, успокойся, – жрица в задумчивости откинулась на спинку кресла, – а ты ничего. Жаль, что раб.

      Осмотрела стоящего смирно Чика с ног до головы. Словно рентгеном просветила.

      – Придется Агасфену сегодня спать у себя, – произнесла она задумчиво, – иди за мной, Чик. – С этими словами направилась в спальню. – Покажи, Чик, на что способны варвары в постели, – сказала возле большой кровати, – раздень меня. Смелее! Представь, что я леопард…

      Раб чуть не лопнул от счастья. Овеянная Силой самой Флорины, красивая, почти как она, – госпожа пожелала его! Как смог остаться в сознании – неизвестно. Нет, известно – поступил приказ переспать, он и переспал. Фергале нравился грубый секс, он постарался. Временами лицо жрицы превращалось в лицо Верховной, и тогда он просто выл от восторга. Вот она, награда за рвение в Служении. Богиня все видит!

      Десятника Агасфена сегодня не вызвали к начальнице. Он удивился, но в то же время облегченно вздохнул. Не то что надоело – горячие красавицы-лооски не могут надоесть. Просто не мог он быть всегда грубым, а именно этого и требовала каждый раз Фергала. Если бы он в тот же вечер узнал, из-за кого он спал один, то, мягко говоря, удивился бы.

      Запрета на секс с рабами у жриц не было. Просто неприлично. Но Фергала, десятый год сидящая на отшибе, на приличия давно забила, тем более сегодня от Викарии поступил прямой намек. Вообще-то приказ о наблюдении за рабом Верховной появился одновременно с самим бараном, но сегодня состоялся первый отчет по амулету астральной связи и странное пожелание приора. Фергала всегда ревностно исполняла «намеки» начальства, особенно приятные.

      А ранним утром на запыхавшемся единороге прискакал гонец