Песни крови. Наталья Торик

ческие судьбы, изложенные языком разумным, грамотным и правильным, как домашнее рукоделие, которым испокон веков занимались женщины.

      Да, истории, рассказанные Натальей Торик, – это именно женские истории; в этих историях мужчина выступает именно в том качестве, в той роли, которая необыкновенно важна для женщины: это мужчина-муж, мужчина-возлюбленный, мужчина-отец. Содержанием его жизни становится любовь; он любит; любит жену, любит возлюбленную, любит детей… Или не любит!..

      В Священном Писании есть такое понятие: «малые сии». Кто это? Это простые, во многом наивные люди; и на нашей планете таких людей большинство. И эти люди нуждаются в хорошей правильной духовной пище, нуждаются – не побоимся этого слова – в воспитании. Кто же должен (опять-таки не побоимся этого «должен») учить и воспитывать малых сих, простых людей? Конечно, прежде всего, писатель, литератор. Отнюдь не каждому читателю доступна чрезмерно усложненная современная проза. Именно поэтому авторы, подобно Наталье Торик, искренне и честно несущие нелегкую ношу воспитания большинства читателей, разъяснения, что такое хорошо и что такое плохо, настоящие герои нашего времени!

      Само слово «воспитание» органично заключает в себе другое насущное для людей слово – «питание». И потому отнюдь не случайно возникает в повествовании Натальи Торик тема застолья – застолья, где находится место и родным по крови, и вошедшим в семью, и друзьям. Здесь девичьи, девчоночьи голоса припоминают простые песни с простой и вечной моралью, с извечными женскими чувствами:

      «На одной и той же стадии застолья все, как-то вдруг и сразу, вспоминают про его жену. Она скромно жмется к своему раскрасневшемуся от самогона мужу, собирая крошечки салата „Мимоза“ со своей тарелки. Ее тарелка всегда почти пуста. В семье Капитолины мальчика явно не учили ухаживать за девочками. Тонкая и звонкая, почти девчушка, жена прячется за спиной здоровяка до тех пор, пока кто-то первым не прокричит: „Верочка, пой!“»

      И Верочка поет. Не имея права голоса в семье, только за этим столом она солирует голосом раненой птички, чистым и тонким.

      На теплоходе музыка играет,

      А я стою одна на берегу,

      А я стою, и сердце замирает,

      И ничего поделать не могу…

      Впрочем, Наталья Торик отнюдь не склонна лакировать, что называется, действительность. Не пережив измены мужа, покончит с собой певунья Верочка… Но пока звучат голосами девочек правильные песни:

      «Песня кончилась. Не пеняйте вы,

      Что у ней был печальный конец.

      Мужа вы себе еще встретите,

      А дитям он неродный отец».

      Запутавшаяся в сетях современного бытия Ната и монолитная родоначальница, праматерь Ксения – два основополагающих женских характера. Как быть, как жить, как лучше? – извечные вопросы; особенно важные для женщины, ведь по жизни она отвечает не только за себя, но и за своих детей!..

      А что же мужчина?

      И вот возникает образ отца, настоящего отца:

      «Сегодня утром он нес свою Нату в детский сад „семимильными шагами“. В этих „семимильных шагах“ вся его отцовская сущность. Большинство советских родителей, с их вечным недосыпом и хронической депрессией, тащили на рассвете детей за руку в сад, не обращая внимания на их нытье и жалобы на колики в боку. Юра придумал специально для случаев цейтнота „семимильные шаги“. Опаздывая, он берет Нату за талию, приподнимает и переносит несколько метров, аккуратно опуская на землю».

      И Ната будет бережно хранить в паспорте, в документе, удостоверяющем ее личность, давнюю фотографию, на которой отец держит ее, новорожденную, еще спрятанную в конвертик…

      И звучат и звучат за простым семейным столом простые правильные песни. Песни о радости и грусти, о счастливом начале и печальном конце. Не бывает бессмертных монолитов, тихо уйдет Ксения, почти утратив разум и все же никому не досаждая. Праматерь растворится в своем потомстве, и потомство понесет ее черты дальше и дальше.

      Женская тема развивается и в рассказах Натальи Торик.

      Вот новый тип женщины, такую Ксения уж точно не могла бы себе вообразить:

      «Ей уже тридцать пять. Она по-прежнему очень красива. На фотографиях. Живот плоский, в нем никогда никто не жил, ни дети, ни бабочки. Она уже несколько раз бывшая: „модель“, „вице-мисс“, „победительница телевизионного шоу“, „любовница депутата“, „звезда эскорта“. Триста пятьдесят тысяч подписчиков – ее наследство от всех этих статусов. Каждый день она придумывает красивые позы, списывает красивые фразы. Чтобы оплачивать съемную квартиру, намазывает крема, чистит в кадре зубы, крутится в дешевых платьях и расхваливает отвратительную пиццу в итальянском ресторане. В ее личном бюджете доминирует экономический инструмент девяностых – „взаимозачет“: в ванной складированы новые упаковки кремов, шампуней, постельного белья. В ящике комода накопилась пачка сертификатов на полеты на воздушных шарах, депиляции и тайские массажи».

      Это безрассудно растрачивающая силы в погоне за недостижимой вечной молодостью «Девочка, живущая