Профессорская дочка. Елена Колина

напевала я. Детские стихи Саши Черного хорошо ложатся на музыку, я люблю их петь на разные мотивы.

      Многие считают, что я противно подвываю все на один мотив, но это неправда – у меня прекрасное музыкальное образование. Домашнее, потому что в музыкальную школу меня не приняли, ну и что?

      Так что я пела и кружилась перед зеркалом в халате и желтых бусах. Сделала умильное лицо и покачалась из стороны в сторону – стала немного похожа на цирковую медведицу Машу, она так застенчиво и неловко топчется под бубен в яркой длинной юбке и бусах.

      Я почти никогда не задумываюсь о своей внешности, к тридцати семи годам можно уже к себе привыкнуть и не вопрошать изумленно перед зеркалом: ах, кто это туту нас, такой нехорошенький? Но сегодня… Сегодня у меня Очень Решительное Дело. Мне нечасто предстоит Очень Решительное Дело, обычно все происходит как-то так… как-то само собой… в общем, «не мы двигаем, а нами двигают», но когда предстоит, я вдруг от робости задумываюсь, как же я выгляжу со стороны. И… и как?

      Лицо у меня, папа говорит, интеллигентное. Из пухлых интеллигентных щек высовывается интеллигентный нос. «Ах ты, мой вислоухий носик…» – говорит мне папа. Это он ласково преувеличивает, нос как нос, с горбинкой.

      Глаза у меня… небольшие, глазки как глазки, папа говорит, умные, поблескивающие, зеленые, за очками не видно. Волосы взвиваются над головой черным кудрявым облаком, как у нечесаного пуделя. Один папин аспирант говорил, что я очаровательно некрасива. Что я похожа на девушек Гойи, с их тяжелыми веками и асимметрией в лице, но нет, это неправда – Гойя все-таки жил в восемнадцатом веке, а в двадцать первом веке я похожа на пуделя.

      Папа говорит, я – налюбителя. Интересно, налюби-теля чего – интеллигентных носов?

      Хорошо, я – на любителя, любителя нечесаных пуделей. Я довольно увесистый пудель – метр шестьдесят четыре, шестьдесят четыре килограмма. Прежде считали бы, что я – идеал, потому что две последние цифры роста должны совпадать с цифрами веса, а теперь считается, я толстая.

      Пойду к Нему. Сегодня пойду, сейчас пойду. По Очень Решительному Делу. Я уже давно мысленно перебрала все самые решительные на свете слова. Например: «Прости, но я…» или: «Можно мне…» Или даже просто: «НУ?» Да, пожалуй, просто «НУ?», без объяснений. Будет неплохо.

      Переоделась во все черное-длинное-висячее и другие бусы, красные, и еще покружилась. Одежда должна отражать внутренний мир человека, и черное-длинное-висячее отражает мой внутренний мир, а чей же еще?…

      У меня идеальная фигура, классическая – покатые плечи и пышная попа. Если у человека идеальная классическая фигура, то ему место в музее, в греческом зале, а так его внутреннему миру лучше быть во всем длинном-черном-висячем и в бусах.

      Я кружилась перед зеркалом и пела: «Пойду-у-у!.. Да, да, да-а!..»

      Вообще-то нет.

      Сняла все длинное-черное-висячее, надела папин узбекский халат и тюбетейку – халат и тюбетейку папе подарил аспирант из Ташкента. Надела другие бусы, зеленые, покружилась перед зеркалом и еще кое-что спела: «Да, да-а, сейчас пойду-у к Нему-у,