Тотальное преследование. Николай Басов

Даже поколотили немного, но не сильно, хотя одно ребро, кажется, все же сломали. В карцере Тому устроили «музыкальную шкатулку», и это оказалось совсем не то же самое, что звеневшие постоянно «колокольчики» перед столовой, а гораздо хуже, Том даже пожалел, что не сбежал, – лучше уж замерзнуть в лесу или умереть от голода, только бы не слышать этого многотонального воя… И опять же довольно неожиданно все кончилось.

      Его вывели, позволили принять горячий душ, переодели в новенькую робу, выдали чудное белье, на ощупь будто сделанное из обычной бумаги, но плотное, как сатин, нежное и вполне гигиеничное. Выдали такие же странные, как бы бумажные кроссовки на липучках и повели, еще распаренного, к самому страшному корпусу, где и проводились опыты над людьми. Том не захотел сам входить в двери, но ребята Зураба были сильнее, и было их больше. Они втащили его и заперли в какой-то кокон, вроде округлого гроба, в котором можно было только стоять навытяжку. Том все еще дергался, в душе прощался с собой прежним, с привычными мыслями, чувствами, воспоминаниями…

      – Зря нервничаешь, парень, – вдруг заговорили встроенные в кокон на уровне головы динамики. В произношении чувствовался акцент. – Это мешает, попробуй успокоиться.

      – Ага, я успокоюсь, а ты меня… – и только проговорив все это, Том понял, насколько глупо звучат его слова. Если эти живодеры захотят, они все равно все сделают, успокоится он или нет.

      – Вот и правильно, – одобрил непонятный голос. – Думай о том, что мы можем сделать с тобой… Только ничего плохого с тобой пока не произойдет.

      – «Пока» или «не»? – спросил Том, но уже отговариваясь по инерции, внутренне сдавшись.

      Так он впервые попал под «загрузку». Он ничего еще не знал и ни на что хорошее не рассчитывал. Позже Том не раз вспоминал этот свой первый сеанс – недолгий, минут на пять-семь. Пробовал даже посмеяться над собой, но… не получалось. Уж очень было страшно лишиться себя, сделаться другим или вообще превратиться в биоробота – эдакую одушевленную вещь, предназначенную неизвестно для чего и даже принадлежащую неизвестно кому.

      Верх этого кокона несильно и слегка усыпляюще гудел, но Том решил ни за что не спать и напрягся больше, чем если бы ему насильно стали сверлить зубы. Но ничего ужасного не происходило. Так, мелькало что-то перед глазами, какие-то пятнышки света, принимающие неожиданно знакомые формы: деревья, рабочий стол в КБ на верфи, дома, Невеста… Какие-то волны стали бить в его уши, словно он лежал на берегу моря… Он сделался ватным и слабым. Если бы его сейчас попросили поднять килограммовую гирю, он бы не смог.

      А потом вдруг его выволокли из кокона ребята в чистеньких темно-зеленых халатах, в каких хирурги еще до Завоевания делали операции. Только это была настоящая ткань, не суррогат, который выдали Тому. И были «хирурги» вполне доброжелательны, только лица у них скрывали почти ку-клукс-клановские маски, хотя и не остроугольные, но с такими же прорезями для глаз и ниспадающие до груди. Но это