Игра времен (сборник). Наталья Резанова

большинство людей к Богу прийти не готовы.

      Честно говоря, он устал не только от подобных мыслей, но и от голода. Путь до монастыря был не ближний, однако нищета в деревнях была столь вопиющей, что отец Лиутпранд не считал себя вправе брать со скудного крестьянского стола.

      – Добрый день, отец святой!

      Он обернулся на голос.

      На краю тропы стояла девушка в крестьянском платье. В руках у нее была свежепойманная щука (пресвитер вспомнил, что поблизости – река), а у ног лежал посох, окованный медью, которым она, очевидно, глушила рыбу.

      – Благослови тебя Господь.

      – Я прошу тебя принять от меня эту рыбу, а после поговорить со мной.

      Он принял щуку у нее из рук, но во взгляде его было сомнение. Что-то в ней мешало принять ее за деревенскую. Она была выше пресвитера ростом, на лице, чрезвычайно смуглом, выделялись серые глаза и крупный бледный рот.

      – Устав запрещает тебе разделять трапезу с женщиной?

      Отец Лиутпранд ответил откровенно:

      – Я мог бы нарушить его, если б ты была старой или слабой и больной, нуждающейся в помощи. Но тебя нельзя отнести к таковым.

      – Ты не прав. В помощи нуждаются не только недужные и убогие. Хотя мне нужен скорее совет. Готовь себе обед, святой отец, и пусть мое присутствие тебя не смущает. Я вернусь, когда ты насытишься.

      Когда она ушла, он разложил костерок, разделал рыбу и поджарил ее, нанизав на прутик. Но съел не все, а только половину. Оставшееся он, аккуратно завернув в листья, уложил в сумку. Когда он покончил с этим занятием, девушка вновь стояла перед ним.

      – Я не заметил, как ты подошла.

      – В этом-то все и дело, – сказала она.

      И исчезла.

      Отец Лиутпранд, несколько ошеломленный, смотрел перед собой, пытаясь определить, как это случилось.

      – Я у тебя за спиной, – раздался голос. Как только он убедился в этом, она опять исчезла. И в следующий раз вышла из-за дерева на другой стороне тропы.

      – Это колдовство, – сказал он, не обвиняя, а просто признавая факт.

      – Нет. Я же не стала невидимой взаправду. Просто ты перестал меня видеть. Это не колдовство, а человеческое умение. Правду говоря, я даже не знаю, что можно счесть настоящим колдовством.

      – Зачем же ты сделала это?

      – Просто чтоб начать разговор.

      – Тогда еще, чтоб начать разговор. Несколько дней назад к нам в обитель пришел мальчик. Он был ранен, бредил и, возможно, так и останется не в полном уме. В бреду он говорил об убийствах, а также о том, что его спасла от Оборотней и привела к вратам монастыря святая дева. Кое-кто счел это за чудо, но я видел, что рана перевязана человеческими руками. Это была ты?

      – Да.

      – Так вот – кто ты и чем занимаешься?

      – Я – Дейна из Лесных. Слежу за Оборотнями.

      Отец Лиутпранд нахмурился.

      – Я всегда считал, что Лесные и Оборотни – одно и то же. И до недавнего времени и тех, и других – суеверным вымыслом.

      – Нет.