Чак. Дмитрий Катков

гражданами, они уже не ждут от нашей армии удара. Их коммуникации растянулись, а снабжение отстаёт от передовых частей. Лесо мчит как скаковая лошадь вперёд, оставив армию осторожного генерала Миоха позади, они словно безмозглые бараны идут в нашу ловушку. А добровольцы делают своё дело. Гибнут за родину. Ты сын знаешь своё дело, твоё дело ждать приказа и как он поступит, ударишь Лесо во фланг, а Тарма пойдёт в лоб.

      – Лишь бы все прошло, как ты говоришь! А то наши союзники могут отвернуться от нас!

      – Побереги политику для меня Маунд, а твоё дело бить врагов по команде и не раньше.

      – Да бить то мы их готовы хоть сейчас, но с каждым днём все тревожней и тревожней, Тарма дурак, я ему не доверяю, он славолюбив и жаждет орденов и титулов, я бы ему не доверял командовать наступлением по направлению Аппора, есть и другие генералы.

      – Тарма хоть и дурак, но воевать умеет, ему многое удалось в подавлении мятежа в Вергии, методы его противоречивы, но главное цель. Он свяжет основные силы Лесо в Аппоре а ты ударишь во фланг. А ваши личные разногласия с ним, должны оставаться в стороне.

      Маунд налил себе чаю и, взяв фарфоровую кружку в руку, присел на диван. Его очень тревожило промедление, он предпочёл бы прямо сейчас вступить в бой, ибо был горяч и молод. Но, несмотря на молодость его дома, ждали двое сыновей, которые очень скучали и любили своего отца. Волей несправедливой судьбы у этих детей был только он, мать покинула их чуть больше года назад от болезни. Эта потеря тяжело далась Маунду, после её смерти он стал хмурым и неразговорчивым, а весь мир сузился для него всего до двух человек, его детей. Доверительные отношения у него были и с отцом, который всегда мог выслушать и поговорить на личные темы, Мурзану была знакома потеря близкого человека, так как сам пережил в детстве потерю отца, который до сих пор являлся к нему во сне.

      – Как твои дети, Маунд? – Присев рядом, спросил его Маут.

      – Скучают, остались с няней. Мама то приходить будет к ним?

      – Обязательно, что ей ещё делать-то? Не войной же заниматься? Баб в такие дела пускать нельзя, они всё наперекосяк пустят. Пусть лучше с внуками возиться.

      – Это да, мама она женщина простая, ей все твои войны и реформы, что пустой звон. Ей семья и уют нужен, угораздило же её с тобой связаться, дома не живёшь, страну от врага спасаешь и прочими мировыми делами страдаешь. А ей это даром не нужно, если бы не я с Мау, то давно бы тебя бросила. До сих пор не понимаю, что свело вас вместе.

      – Я тогда молод был, красив, решителен, не было ещё этого шрама на пол лица. В то время я был командиром роты ополчения Ульяна, а в её деревню мы зашли для пополнения запасов воды, она нас и встретила, приютила и накормила. А потом мы ушли. Я год потратил, что бы найти её вновь, запала она мне в душу. Она тогда была такой юной и хрупкой, влюбились и поженились, не имея за плечами ничего. Она скиталась за мной по всем гарнизонам, пережила со мной все войны с Катаканом и поддерживала меня во всех начинаниях в Муринии,