Красный сад. Элис Хоффман

в большом чугунном котле, о том, какие же они вкусные, если их есть, закрыв глаза и воображая, что это не кролик.

      – Ладно, – согласилась Хэлли. – Только не отставай.

      Они пересекли поле и вошли в лес. Среди деревьев идти было легче. На сосновых лапах лежали большие снежные шапки. Хэлли и Гарри шли по ежевичнику, где сугробы пониже. Их окружали белизна, тишина и покой. По стволу взбежала белка. Хэлли прицелилась и выстрелила, но промазала. Только шапка снега посыпалась с дерева.

      С наступлением сумерек они заблудились. Это был тот самый час, когда по небу разливались чернила, темноту прочерчивали хлопья снежинок – начинался снегопад. Хэлли обмотала голову малыша Гарри своим платком, и он стал похож на маленькую старушку, а не на испуганного шестилетнего мальчика. Хэлли смотрела на бесконечную вереницу снежинок и столь же бесконечную вереницу деревьев. Ей было всего-то восемнадцать лет. Она подумала, что когда снова вернется сюда, то назовет этот лес лесом Дохлого мужа. Вряд ли такое название покажется ей очень смешным. Просто она порадуется тому, что осталась жива.

      Загорелась, задрожала звезда. Невероятно, ведь еще не до конца стемнело. Хэлли взяла мальчика на руки и понесла в сторону дрожащего огонька. Она думала о пути, который народ Израиля проделал через пустыню. Она решила, что от нее требуется одно – просто ставить одну ногу в тяжелом, чересчур большом ботинке мужа перед другой ногой, и все. Таким образом ноги привели ее к горе Хайтоп, на поверхности зубчатых обрывов которой проступала блестящая слюда. Каждый кусочек слюды был как звездочка. Спасение есть чудо, эта истина справедлива во все времена. У подножия горы обнаружилась пещера. Хэлли подумала о манне небесной, о том, что человек должен быть готов принять ниспосылаемые ему дары. Без всякого страха, не ожидая опасности, она вошла в пещеру. Хэлли сделала свой выбор. Что бы ни было, она не жалела о том, что ушла из шляпной мастерской в Бирмингеме, и не хотела бы снова выдергивать перья из павлинов и голубей и уклоняться от внимания хозяина.

      Гарри устал и замерз. Он заснул у нее на плече. Это оказалось очень кстати. Он не увидел медведя, который лежал в пещере. Хэлли замерла. Она прерывисто дышала. У нее было две возможности: выйти из пещеры обратно под снег и ветер и замерзнуть вместе с Гарри или лечь рядом со спящей медведицей и согреть их иззябшие тела. Хэлли выбрала второе. Большая медведица казалась мертвой, хотя посапывала. Она не пошевелилась и не открыла глаз. Рядом лежали два детеныша, один мертвый, другой живой, он сосал молоко.

      Хэлли приложила Гарри Партриджа к соску медведицы и велела ему пососать молока. В полусне он послушался и снова заснул. Медвежонок пискнул, толкнул пришельца, а потом снова принялся сосредоточенно сосать. Хэлли тоже подкрепилась медвежьим молоком. Она никогда не пробовала ничего сытнее и вкуснее. Медвежье молоко согрело ее до глубины души. Пока Гарри, медведица и медвежонок спали, Хэлли стояла у входа в пещеру и смотрела. Снежинки плавно кружились в воздухе, и мир вокруг казался сказочным. Хэлли ощутила присутствие