Чукотский вестерн. Андрей Бондаренко

дело, странно было бы табличку «Гостиница» увидеть, да ещё с пятью золотыми звёздочками пониже надписи.

      Двое обломов в тёмно-синем поволокли Ника по коридору. Там, в тупичке, обнаружилось что-то вроде регистратуры: сидел себе дядя заспанный за столом, тоже весь в тёмно-синем, газетку листал. Посмотрел на Ника, газету в сторону отложил, открыл толстый журнал, ручку достал – из деревянного школьного пенала.

      – Фамилия, имя, отчество? – спросил лениво.

      – Иванов Николай Андреевич, – ответил Ник честно.

      Записал дядя, не торопясь, язык от усердия высунув, эти сведения в журнал, зевнул пару раз и продолжил:

      – Год рождения?

      – Восьмидесятого года, – осторожно так, чисто на всякий случай, ответил Ник.

      Посмотрел дядя удивлённо, засомневался:

      – Напрасно ты, паренёк, врёшь. Ну, никак ты на пятьдесят семь лет не тянешь, так, на тридцатник только. Хотя и не моё это дело, пусть у товарища следователя голова болит, он за это свои деньги немалые и получает.

      Записал и уже у сопровождавших Ника милиционеров поинтересовался:

      – Причина задержания?

      Те переглянулись между собой, и один из них неуверенно доложил:

      – Хулиганство во время показательных прыжков с парашютом. Выполнял прыжок в неуставной форме одежды…

      – Ясное дело, – понятливо констатировал дядя, заполняя журнал. – Разгильдяйство и головотяпство налицо. Разбаловались, о дисциплине забыли. Ничего, посидишь тут суток трое – сразу поумнеешь. Всё равно сейчас тобой некому заниматься, все заняты на праздничных мероприятиях. Сидорчук! Отведи этого вояку недоделанного в третью камеру.

      Из другого закутка появился толстый пожилой милиционер, пошёл дальше по коридору, звеня связкой ключей и что-то бормоча себе под нос, жалея о том, что отменили розги – очень действенный инструмент в деле воспитания молодёжи. Ник и двое сопровождающих отправились следом за старым ворчуном.

      По узкой, почерневшей от времени лестнице поднялись на второй этаж. Сидорчук, противно скрипя ржавым ключом в замке, открыл неприметную коричневую дверь и жалостливо прошептал Нику, предварительно подмигнув:

      – Ты это, веди там себя правильно. Оно, может быть, и пронесёт.

      И уже громко, для всех:

      – Задержанный, входите. Правила поведения – висят на стенке. Извольте ознакомиться, гражданин…

      Ник переступил порог камеры, дверь за ним закрылась, снова, словно предупреждая об опасности, проскрипел ключ в замке.

      Огляделся по сторонам – вполне терпимо, могло быть и хуже.

      В 1997-м, по глупости малолетней, приходилось ему пару раз посещать аналогичные заведения. Так вот, там всё выглядело во сто крат хуже, мрак полный, если коротко.

      Здесь же – курорт натуральный: свежий воздух, никакой тебе вони, нары просторные в два ряда, вон – даже простыни на матрацах имеются, между нарами – стол квадратный, табуреток шесть штук, занавесочки висят на окошках. А параша, судя по всему, за той вот ширмой находится. Культура, одним словом,