Столыпин. Аркадий Савеличев

в знак приветствия, он без лишних слов оповестил:

      – Петр Аркадьевич, там собрался сельский круг, – указал он в сторону костра, – и вас со всем уважением просят к себе.

      – Ну, если просят, так отказываться нельзя.

      У костра собралось несколько дворян, включая литвина Ленара Капсукаса и штабс-капитана Матвея Воронцова, но больше всего зажиточных хуторян. На его памяти вот так, общим сходом, никогда не сбирались. Дворяне с дворянами, хуторяне с хуторянами – не иначе. Сходы бывали по разным случаям – ремонту дорог или моста через Нямунас, но каждый круг на особь. А тут – все вместе. Больше того – было и несколько не хуторских крестьян, начавших подниматься на ноги лишь в последние годы.

      – О чем разговор, уважаемые?

      Хуторяне, а тем более деревенские литвины молчали. Со стула, принесенного, видимо, из коляски слугой, поднялся Ленар Капсукас, только он один и сидел, остальные просто стояли кругом у громадного кострища. Бревна, разрубленные на чураки, были явно с пожарища; там еще что-то подымливало, иногда постреливало вырывавшимися искрами.

      Столыпин с интересом наблюдал за необычным собранием. Ленар выждал какой-то необходимой ему тишины и заговорил, обращаясь к предводителю, но называя его попроще, видимо, в угоду собравшимся:

      – Уважаемый Петр Аркадьевич. Здесь большинство составляют наши крестьяне, потому с извинением не называю вас предводителем. Сейчас вы просто дворянин, владелец поместья. Но признаюсь: я созывал этот сход. Все дворянство оповещено. Ну, кто пришел, тот пришел. Не мне судить. Я тоже здесь обычный помещик. Кажется, ума еще не потерял. За счет прошлогоднего пользования первыми паровыми молотилками, сеялками и всем другим собственных грошей немало сэкономил. Выгоду понимаю. Что же сейчас – опять цепами зерно выколачивать? Одному мне, как и любому другому, молотилку не купить. Да и хорошую немецкую сеялку содержать накладно – она одиннадцать месяцев в сарае пылиться будет. Богатых дворян у нас немного. Так что надо строить новый гараж и закупать, что погорело. Я все сказал, Петр Аркадьевич.

      Столыпин еще по дороге понял, зачем его зовут. Поэтому спросил:

      – А как другие думают?

      Штабс-капитан Матвей Воронцов прокашлялся со вчерашнего и подтвердил:

      – Так же и думают.

      Остальные молчали, посматривая друг на друга.

      – Но другие-то? – настаивал Столыпин.

      Ленар Капсукас похмыкал:

      – Другие на нас с вами смотрят. У кого рубль длиннее – длиннее и речь. Без рубля никто не будет глотку драть. Так ли я говорю, хуторяне?

      Крестьянами никого не назвал, но и этого довольно.

      У кого рублишки были, маленько прорезались:

      – Так, пан Ленар, так.

      – Сколько можем, и мы внесем в общую скарбницу.

      – Поменьше вашего, зато руками отработаем.

      – Лес валить заново…

      – Срубы тесать…

      Слушая эти покорные с виду, но по сути упрямые заявления, Столыпин в душе над собой посмеивался: кто он теперь? Не деревенский ли староста?..

      В