FIAT PHOEBUS. Алёна Порох

печали раздирающие мою душу на мелкие кусочки. Но вместо этого я лишь шагнула к ржавой лестнице, ведущей на поверхность и, уже поднимаясь наверх, пробормотала:

      – Таблетки выдают в одинадцать, пять и девять возле дома надзирателя. Консервы получаете пайком там же. Если родственники вам не присылают, рекомендую экономить.

      – Спасибо, – как-то просто и вместе с тем с чувством воскликнула Ким.

      – Пожалуйста, – едко прогнусавила я себе под нос, когда закрывала за собой люк.

      После того, как Фил умер, я уже не могла жить в нашем прежнем жилище. Я ходила ночевать к «старикам». Они были старожилы в нашей резервации. Всего их осталось человек тридцать. Мы проводили ночь в большом бункере. В нем всегда было холодно, но никто не жаловался. За столько лет мы все уже привыкли к низкой температуре.

      Мне не удалось хорошо выспаться этой ночью, у меня из головы не выходила Ким и ее дочь. Мои воспоминания о них были какими-то теплыми и легкими, как сама весна. Если я забывалась сном, то мне тут же снилось лицо Ким в лучах солнца. Хотя в реальной жизни я уже не видела солнца лет десять. Я просыпалась, словно мне приснился кошмарный сон и осознав где я, тут же поворачивалась на другой бок. Один раз у меня даже вырвался стон разочарования оттого, что я проснулась в темноте и холоде. Настолько мне вдруг захотелось увидеть настоящее солнце, почувствовать тепло его лучей на своей коже.

      Утром мне почему-то сразу захотелось увидеть своих «подопечных». Не хотелось признавать это, но я очень переживала, что оставила их там одних. Я захватила с собой пластиковый бочонок, в который по дороге набрала снег. Забросив через плечо ремни бочки, и без труда открыв люк, я стала спускаться вниз к Ким и ее дочке. Они уже проснулись.

      Мари сидела на полу укутанная в шерстяной плед так, что было видно лишь ее ангельское личико, а Ким пыталась навести порядок в этом немыслимом хаосе. Она резко повернулась ко мне, с немного испуганным выражением лица, но, осознав, что это вчерашняя «благодетельница», искренняя радость озарила ее лицо. Невозможно было противостоять сердечности и силе обаяния этой необыкновенной женщины, что, однако, не помешало мне не поздороваться с ней и тут же наброситься на нее с очередной претензией:

      – Вы что, так люк и не закрывали за мной?

      – Доброе утро. Нет, мы думали, вдруг, вы вернетесь.

      – Здесь вам не дачный поселок с соседями, которые целуют вас в щечки при встрече, – я была вне себя от ее беспечности и попыток игнорировать место, куда забросила ее недобрая судьба. Сама не замечая, я перешла на крик, – тут настоящий ад, здесь все друг друга ненавидят. Поймите же, вы среди зверей, потому что в нас не осталось ничего человеческого. Ночами здесь пропадают такие ротозеи как вы, и никто не знает по сей день, что с ними случилось.

      Моя тирада была прервана легкими всхлипываниями ребенка. Ким тут же бросилась к дочке и стала успокаивать, прижавши к своей груди: «Не плачь, моя милая. Тетя просто очень сильно переживает за нас. Поэтому ругает