Красное и белое. И серо-буро-малиновое. Сергей Геннадьевич Светуньков

и представился, как мог:

      – Я председатель Глуповского губернского совета. А зовут меня Ситцев-Вражек. Вообще-то я Совет возглавляю, но и тут я главный.

      Троцкий посмотрел на него, но ничего не сказал. Затем он, повернув голову в сторону строя, крикнул стоящим в нём красноглуповцам:

      – На первый – двадцатый рассчитайсь!

      Глуповцы пересчитались как было велено.

      – Каждый двадцатый! двадцать шагов вперёд! шагом марш! – Прозвучала новая команда от Троцкого.

      Каждый двадцатый вышел из строя на двадцать шагов. Троцкий велел и Ситцеву-Вражеку, раз он главный, встать среди них. Стараясь чеканить шаг, Ситцев-Вражек, козыряя, подошёл к толпе.

      Троцкий, обернувшись к оставшейся толпе красноглуповцев, произнёс, указывая пальцем на кучку вышедших из строя:

      – За паникёрство и разгильдяйство, за измену делу мировой революции – расстрелять!

      Бойцы спецполка привычно вскинули ружья, передёрнули затворы, и Ситцев-Вражек даже не успел от изумления открыть рот, так и пал, намертво сражённый пулей вместе с каждым двадцатым глуповцем, доверчиво вышедшим из строя.

      Троцкий вновь обратился к испуганным красноглуповцам:

      – Так будет с каждым изменником делу Революции, кто сдвинется с этого места хоть на шаг назад. – И, внимательно оглядев строй красноглуповцев, он ткнул маузером в грудь одного из них, наиболее бравого на вид, продолжил. – Как фамилия?

      – Пауков!

      – Ты, Пауков, до особого распоряжения будешь командиром Красноглуповской дивизии! Головой отвечаешь за то, чтобы белые не переправились через мост!

      Грозно посмотрев на красноглуповцев, Троцкий круто повернулся на каблуках и, поднявшись в штабной вагон, велел поезду возвращаться в Москву. Вместе с ним в Москву отправились спецполк и часть зойкиных матросов, которым всё происшедшее очень понравилось, и они записались в гвардию Троцкого.

      Едва поезд скрылся за горизонтом, а бойцы Красноглуповской дивизии, всё ещё находясь в шоке, стояли в строю, потупив головы и потихоньку приходили в себя, Железин, Живоглоцкий и Кузькин не торопясь вылезли из стога сена, и подошли, как бы в неведении произошедшего, к строю.

      Живоглоцкий молодцевато подошёл к понурившейся толпе, хлопнул по плечу вновь назначенного командира Красноглуповской дивизии Паукова, который ошарашено стоял перед строем, и обратился к нему с вопросом, что тут происходит и кто стрелял?

      – Так ведь… Товарищ Троцкий стрелял… Мне сказал, что я буду командиром дивизии… Ситцева тут расстреляли…

      – Понятно! А сказал ли товарищ Троцкий – когда ты будешь командиром дивизии?

      – Нет, не сказал, говорит, что до особого распоряжения…

      – Товарищ Пауков, объявляю тебе благодарность. Назначаю тебя командиром красноглуповского спецполка! А командиром дивизии ты точно будешь, если хорошо постараешься. Будет для тебя особое распоряжение.

      А затем громко, так, чтобы слышали все, Живоглоцкий обратился к толпе:

      – Объявляю