Правда. Пехотная баллада. Терри Пратчетт

выразиться… – он грациозно помахал длинными пальцами, – существуют лишь теоретически. Несомненно, они, то есть буквы, – это всего-навсего потенциальные частицы слова, а потому в высшей степени наивно полагать, будто они обладают действительным существованием, так сказать, униально и сепаративно. Да и сама идея обладания буквами физического существования является с философской точки зрения крайне пугающей. Как, несомненно, и идея о носах или пальцах, бегающих по миру самостоятельно…

      «Три раза “несомненно”», – подумал Вильям, привыкший замечать подобные вещи. Если человек за достаточно короткое время целых три раза произносит «несомненно», это свидетельствует о том, что его внутренняя пружина вот-вот лопнет.

      – У нас целые ящики букв, – без всякого выражения произнес Хорошагора. – Мы можем составить из них любые слова.

      – В этом вся и беда, понимаешь! – воскликнул казначей. – А если металл запомнит слова, которые отпечатал? Граверы, по крайней мере, переплавляют пластины, и очищающая сила огня…

      – Прошу прощения, ваша волшебность, – перебил его Хорошагора.

      Один из гномов осторожно похлопал его по плечу и передал лист бумаги, который был тут же вручен казначею.

      – Молодой Кеслонг приготовил тебе небольшой сувенир на память, – пояснил Хорошагора. – Пока ты говорил, он набирал. И вот, прямиком с отпечатной плиты. Быстрый паренек.

      Казначей попробовал смерить молодого гнома строгим взглядом, хотя с гномами подобная тактика усмирения никогда не работала: там и мерить-то было особо нечего.

      – Правда? – наконец буркнул казначей. – Как интересно… – Он пробежал взглядом лист.

      И выпучил глаза.

      – Но это же… Когда я говорил… Я ж только что это сказал… Как вы узнали, о чем я буду говорить… Мои точные слова… – заикаясь, забормотал казначей.

      – Точные и совсем не оправданные, – добавил Хорошагора.

      – Минуточку… – тут же вскинулся казначей. Вильям оставил их спорить дальше и отправился в экскурсию по словопечатне. Вот отпечатная плита – большой плоский камень, используемый в качестве верстака. Это понятно, все граверы пользуются таким. Вот гномы снимают листы бумаги с металлических букв, и это тоже понятно. Кстати, слова казначея были действительно ничем не оправданны. Душа у металла? Это же просто смешно.

      Вильям заглянул через голову гнома, который усердно собирал буквы в маленьком железном лотке – короткие пальцы так и летали над подносом со шрифтом. Все прописные буквы лежали в коробочках в верхней части подноса, строчные – в нижней. По движениям рук можно было догадаться о том, какой текст набирал гном.

      – $-$-$-а-р-а-б-о-т-а-й-В-С-в-о-б-о-д-н-о-е-В-р-е-м-я… – пробормотал Вильям.

      Вдруг его посетила догадка. Нет, не догадка – это была абсолютная уверенность. Вильям опустил взгляд на грязные листы бумаги, лежащие рядом с лотком.

      Мелкий остроконечный почерк безошибочно идентифицировал автора как хапужного прощелыгу,