Глазастая, ушастая беда. Дарья Донцова

а не втискиваются в вагон метро на станции «Ближние лесные чащи». Они даже про такой район не слышали, для них мир ограничен Рублево-Успенским и Новорижским шоссе.

      Мне импонирует выражение про скромную элегантность, но есть нюанс. Облачившись в костюм от «Шанель» без опознавательных знаков, Ирэн украшает себя пудовыми бриллиантами, сапфирами и рубинами. Ее скромность распространяется только на одежду, драгоценности – особая статья. И обувь тоже. Сейчас на замшевых туфлях Котиной вместо пряжек блестят буквы GG, и мне понятно, что за лодочки заплатили немалую сумму.

      – Вава! – окликнула меня Николетта. – Выползи из своих мечтаний, очнись! Мы едем в оперу! Ты недоволен?

      – Я счастлив, – вздохнул я.

      – Ты говоришь это с видом белки, которую переехал велосипед, – рассердилась маменька, – а то я не понимаю, что ты не желаешь сопровождать нас! Положи ключи!

      – Мы пойдем пешком? – изумился я. – Театр находится поблизости?

      Николетта повернулась к Котиной.

      – Вот! Об этом я тебе и говорила! Слышу издевательства от Вавы по сто раз на дню!

      Я опешил.

      – Николетта! Я и в мыслях не имел насмехаться над тобой!

      – Да? – подбоченилась маменька. – А вопрос про поход пешком?

      – Я задал его, решив, что театр рядом, – отбивался я.

      – Полагал, что мы пойдем по улице ногами? – продолжала негодовать Николетта.

      – Дорогая, на руках нам точно не добраться, – хихикнула Ирэн, – не мучай Ванечку. Он, как все мужчины, мыслит, как пила.

      – Как пила? – повторил я.

      – Ну да, – кивнула Котина, – скажет, не подумав, и ни за что не признается, что сморозил глупость. Ни одна пила не признается: «Я тупая». Это чисто мужское качество.

      Я открыл дверь. Конечно, не все представители сильного пола умны. И даже гениальный мужчина может ляпнуть нечто несуразное. Но только женщина способна сравнить человека с пилой, которая никогда не признается в своей тупости.

      – Нам пора, – заявила Ирэн, – Володя уже заждался.

      – Он тоже идет с нами? – вновь удивился я, услышав имя второго мужа маменьки.

      – А кто, по-твоему, сидит за рулем? – снова нашла повод осерчать Николетта. – Я пока еще права не получила.

      – У тебя есть шофер, – напомнил я.

      – Его выгнали, – поморщилась Николетта, – он вонял! Супом! Котлетами! Печеньем. Едой! Нельзя пахнуть едой, когда хозяйка сидит на диете.

      Последнюю фразу маменька произнесла, когда мы выходили на улицу, и я споткнулся о порог.

      – Ты решила ограничить себя в питании? Это неразумно.

      – У Николетты скоро будет не телосложение, а теловычитание, – хихикнула Ирэн, – а вот мне не мешает сбросить пару килограммчиков!

      Обсуждая свой вес, дамы сели в машину на заднее сиденье. Я устроился на переднем рядом с водителем.

      – Привет, Ваня, – поздоровался Владимир и шепотом продолжил: – Прими мои соболезнования по поводу похода в оперу.

      – В