Глазастая, ушастая беда. Дарья Донцова

инстаграма отправит маленькую сумму, я смогу купить себе велосипед».

      – Если каждый из тех, кто зарегистрирован в инстаграме, расстанется всего лишь с одним целковым, то мерзавец купит завод по производству великов плюс алмазные копи, – разозлилась Ольга. – Мой побирушка хочет купить квартиру в Москве. В Центральном округе. Небольшую, метров триста.

      – У христарадника[1] волчий аппетит, – усмехнулся я. – Что у него на вас есть? Какой компромат?

      – Ни-че-го! – по складам произнесла Ольга Михайловна. – Моя жизнь – открытая книга без страшных тайн. Мама и папа рано скончались, но у них была прекрасная репутация. В моей биографии было два законных супруга и несколько мужчин, с которыми я состояла в отношениях. Все они во время нашей связи были неженаты. Я не ловлю рыбу в чужом аквариуме. Сын мой тоже не имеет постыдных тайн, он моя гордость и радость. Отлично учился, стал прекрасным специалистом… Его очень ценят за рубежом, постоянно приглашают на симпозиумы. Найдите «Алика», оторвите ему обе руки, чтобы ему нечем было по клавиатуре стучать!

      – Кто из посторонних знает о том, что случилось с Ларисой? – спросил я.

      Ольга посмотрела на свой телефон, у которого беззвучно мигал экран.

      – Из тех, кто жив, – только я.

      – А ваш сын? – спросил я. – Он в курсе?

      – В год трагедии Сергей был ребенком, – пояснила Ольга, – он в сентябре во второй класс пошел. Естественно, его не ставили в известность. У детей короткая память, мальчик быстро забыл совместные игры с Татой, из памяти ее вытеснил.

      – Общие подруги с Ларисой? – предположил я.

      – Лара тесно общалась только со мной, – ответила Булкина.

      – От кого тогда компьютерный мошенник узнал, что у вас была подруга Лариса, а у нее произошла трагедия с детьми?

      Ольга Михайловна сказала:

      – Понятия не имею.

      Глава 5

      – Давно умерший младенец решил потребовать себе квартиру? – переспросил Борис. – На мой взгляд, это странно.

      – У нее… – начал я, но меня прервал звонок в дверь.

      Борис встал и поспешил в прихожую. Я погладил голову Демьянки, которую она положила мне на колено.

      – Дорогая, я вижу взгляд, полный страданий. Кто-нибудь другой принял бы тебя за умирающую от голода псину. Но я-то отлично знаю, что ты получила утром полную миску мясных консервов наилучшего качества. Потом вы, милостивая государыня, занялись разбоем и стянули со стола сдобное печенье. Поэтому не стоит сейчас смотреть голодным взглядом на творение Бориса – творожный кекс, я уверен, что он вам не достанется.

      – Вава! – долетел из коридора резкий голос Николетты. – Ты готов?

      Я вздохнул. Готов? К чему?

      – Надеюсь, ты не забыл, что мы сегодня идем в оперу? – продолжала маменька.

      Не забыл? Конечно, забыл.

      – Иван Павлович одевается, – лихо соврал Боря. – Соблаговолите чайку выпить?

      – Ладно, – смилостивилась Николетта, – только руки помою!

      Послышался стук каблуков, дверь в кабинет приоткрылась.

      – Иван

1

В старину нищие, подходя у церкви к богатому человеку, говорили: «Подайте, Христа ради». Поэтому их называли христарадники. Нынче слово устарело, но его употребляют воцерковленные люди и такие эрудиты, как Подушкин.