Сломанные звезды. Новейшая китайская фантастика. Антология

в виде силлогизма:

      Тьюринг верит в то, что машины мыслят.

      Тьюринг спит с мужчинами.

      Следовательно, машины не мыслят.

      Кристофер: Прости, Алан. Боюсь, что я не понимаю.

      Алан: Ты знаешь, что такое силлогизм?

      Кристофер: Что такое силлогизм?

      Алан: Силлогизм состоит из большей посылки, меньшей посылки и выведенного из них заключения.

      Кристофер: Заключения?

      Алан: Аристотель дал классический пример:

      Всякий человек смертен.

      Сократ – человек.

      Следовательно, Сократ смертен.

      Кристофер: Сократ – смертен?

      Алан: Сократ умер более двух тысяч лет назад!

      Кристофер: О, Алан, мне так жаль. Это печалит меня.

      Алан: Ты знаешь, кто такой Сократ?

      Кристофер: Да, ты мне рассказывал. Сократ был учителем Платона, а Платон был учителем Аристотеля.

      Алан: Верно. Ты знаешь, как он умер?

      Кристофер: Кто?

      Алан: Как умер Сократ?

      Кристофер: Прости, Алан. Я не знаю.

      Алан: Он выпил цикуту после суда над ним.

      Кристофер: После суда над ним?

      Алан: Да. Афиняне решили, что он преступник, хотя теперь мы знаем, что они ошибались.

      Кристофер: Они ошибались?

      Алан: Точно так же, как и сейчас, когда они считают преступником Тьюринга, потому что Тьюринг спит с мужчинами.

      Кристофер: Преступником?

      Алан: Меня признали виновным.

      Кристофер: О, Алан, мне так жаль. Это печалит меня.

* * *

      Линди (3)

      Одиночество упростило мою жизнь. Многие сложные ритуалы современности удалось устранить, и я словно превратилась в пещерного человека – ела, когда чувствовала голод, спала, когда уставала. Я регулярно убирала в доме и принимала душ. Если я брала какую-то вещь, то могла вернуть ее туда, где я ее нашла, или положить в любое другое место. Все остальное время я обдумывала вопросы, на которые нет ответов, медитировала над пустой страницей и пыталась придать облик бесформенным мыслям, облечь их в символы. Когда у меня заканчивались силы, я садилась на подоконник и смотрела в пустоту или, словно зверь в клетке, ходила по часовой стрелке посреди комнаты.

      Лихорадка почти принесла мне облегчение. Она дала мне повод забыть обо всех делах. Я лежала в кровати с толстым романом в руках и бездумно листала страницы, фокусируя внимание лишь на банальном сюжете. Когда меня мучила жажда, я пила горячую воду, а когда накатывал сон, я закрывала глаза. Отсутствие необходимости вылезать из постели казалось божественным даром; мир не имел ко мне никакого отношения, и я ни за что не отвечала. Даже Ноко и Линди можно было оставить одних, ведь, в конце концов, они просто машины и не умрут, если о них не заботиться. Возможно, когда-нибудь кто-то напишет программы, которые позволят им выражать эмоции по поводу того, что их бросили, и тогда они станут угрюмыми