Чистовик. Сергей Лукьяненко

с лейблами известных фирм, но, похоже, сшито в Польше.

      Мелкой рысцой я бежал по освещенной лунным светом дороге, все дальше и дальше удаляясь от городка. Далеко впереди новогодней гирляндой мерцали фонари – то ли вдоль шоссе, то ли вдоль железки. Холодный воздух был чистым и сладким, с легкой горчинкой прелых листьев и далекого дымка. Таким он бывает только осенней ночью вдали от городов.

      Было какое-то неприятное ощущение, дежа-вю, в этом ночном бегстве. Мне вспоминалась Иллан, убегающая от Цая. И я сам, всего лишь сутки назад (трудно поверить!) прячущийся от спецназовцев с Аркана.

      Перейдя на шаг, я закурил. Похоже, Марта уговорила местного полицейского не проявлять излишнего рвения. Минуты три я шел в сторону фонарей, покуривая и размышляя, куда двинуться – в Гданьск или сразу в Варшаву, где таможенников наверняка будет больше. Через обычную, человеческую границу мне без паспорта и виз никак не перейти. Разве что, по примеру шпионов из старых фильмов, привязать к рукам-ногам коровьи копыта и на четвереньках рвануть через контрольно-следовую полосу…

      Нет, не зря говорят, что курение – опасно для жизни! Я оглянулся совершенно случайно.

      Господин полицейский с очень польским именем и фамилией выглядел соответственно – будто пан с каких-нибудь старых карикатур или иллюстраций. Крепенький, с животиком, с пышными усами, коротконогий.

      Но при этом мчащийся вслед за мной в знакомой «механической» манере полицейских-функционалов.

      Я кинулся наутек. Полетела в пыль недокуренная сигарета, ветер перестал казаться прохладным, стал горячим. Дурак… идиот… расслабился…

      – Эй! Эй, парень!

      Голос вроде как доносился издали. Я оглянулся на бегу – и остановился.

      Пан Кшиштоф Пшебижинский стоял посреди дороги, будто налетел с размаху на невидимую стенку.

      Ага.

      Я усмехнулся и вразвалочку пошел назад. Остановился метрах в двадцати от полицая. Пан Кшиштоф мрачно расхаживал вправо-влево, будто голодный тигр у решетки в зоопарке.

      Решетка и впрямь была, только невидимая. Точнее, не веревка, а «поводок». Проклятие любого функционала.

      – Далеко от функции? – спросил я любезно.

      – Одиннадцать километров и шестьсот двадцать метров, – мрачно ответил Кшиштоф.

      – Бывает, – кивнул я. – Ты что-то хотел спросить?

      – Подойди поближе, – попросил полицай.

      В ответ я обидно рассмеялся. Достал и закурил новую сигарету.

      – Слушай, парень… как там тебя…

      – Кирилл.

      – Тебя ж все равно поймают! – Пан Кшиштоф похлопал себя по карманам. – Эй… сигареты не будет?

      Я достал из пачки половину оставшихся сигарет, переложил в карман. В пачку запихнул подобранный с земли камешек – и бросил полицаю.

      – Какое оскорбительное недоверие! – воскликнул Кшиштоф. – Тебе должно быть…

      – Стыдно? – заинтересовался я.

      Кшиштоф вздохнул, сел на корточки. Закурил. Горько произнес:

      – Нет, ну