Кремль 2222. МКАД. Дмитрий Силлов

искусство, и лишь чудом пока не прервалась та ниточка, связывающая далекое прошлое и мрачное настоящее. Потому что и мастеровым в последнее время приходилось подниматься на кремлевские стены с оружием в руках. И гибли они так же, как и остальные жители Кремля. Прибавить к тому болезни из-за духоты и токсичных испарений в подземном городе, аварии в производственных помещениях, гибель в рейдах, когда дружинные брали с собой специалистов для разборки найденных биороботов на детали. Погибали мастера – а вместе с ними умирало старинное искусство ремонта древних механизмов…

      Данила взял в руку небольшую деревянную кружку, поднялся с лавки. Следом за ним встали со своих мест дружинники. В трактире как-то разом повисла мертвая тишина.

      – За тех, кто не с нами, – коротко сказал Данила.

      – За тех, кто лег навечно под кремлевскими стенами, – эхом отозвался Степан.

      – За наших товарищей, – в один голос негромко произнесли остальные.

      Тяжелый ритуал дружины… Слишком часто в последнее время приходилось произносить им эти слова. Слишком часто…

      Выпили не чокаясь. Сели. Помолчали минуту. Всё. Исполнено как положено. Теперь время тризны. Хорошо, что девчонка на сцене с инструментом, может, сыграет что сообразно моменту.

      Данила подозвал пацаненка-приемыша, сироту, которого приютил Барма. Дал берестяное колечко.

      – Это тебе, – сказал он. И протянул еще одно. – А это отнеси той, что на стуле сидит. Пусть споет что-нибудь… – Он неопределенно покрутил пальцами в воздухе и, найдя слово, добавил: – Душевное.

      Пацан кивнул, сбегал к сцене. Протянул девушке деньгу, сказал что-то. Та хмыкнула, покачала головой так, что мотнулась из стороны в сторону грива тяжелых волос, сказала тихо, но Данила услышал:

      – Оставь себе. Так спою. За поминальные песни денег не берут.

      Провела рукой по струнам и запела. Голос певицы был приятным, но в то же время в нем чувствовалась спокойная уверенность бывалого воина, не понаслышке знающего, что такое боль и смерть:

      Ой, ты, коршун, надо мной не кружи,

      Песню смерти мне напрасно не пой —

      Ветер буйный, милый друг, укажи

      Добру молодцу дорогу домой.

      Ох, не ждали мы беды до поры,

      Но нежданная приходит беда…

      Налетела из-за черной горы

      Ненасытных тварей злая орда.

      Данила знал эту песню. Говорят, ее сложили еще до Последней войны. А еще говорят, что последняя строчка второго куплета менялась неоднократно. Враги-то были разные. А песня – одна на всех. И горе тоже одно на всех. Полной мерой, во все времена…

      А мой милый ускакал далеко

      На горячем беспокойном коне,

      И не знает он, что льется рекой

      Кровь горячая в родной стороне.

      Где лежит твой путь, мой друг дорогой,

      Где твоя непобедимая рать?..

      Лишь успел бы буйный ветер степной

      Эту песню для тебя передать…