Генералиссимус Суворов. Леонтий Раковский

у них, брат, жен у каждого – по десяти…

      Астраханцы шли в темноте через рытвины, промоины, овраги, продирались сквозь кусты, то спускались вниз, то подымались наверх.

      Подошли к крутизне, на которой стояла четырехпушечная батарея. Шутки смолкли: все знали – турки за прикрытием всегда дерутся ожесточеннее, чем в поле.

      Когда первые ряды астраханцев вышли из кустов и стали подыматься на обрыв, турки засыпали их пулями. Грохнул залп из четырех орудий.

      В колонне сразу повалилось больше десятка людей.

      Клюшников, шедший рядом с Вороновым, вдруг присел, схватившись за ногу.

      Но астраханцы мужественно выдержали огонь. Вот когда на деле пригодились сквозные суворовские атаки.

      Астраханцы бросились на крутизну. Воронов, цепляясь за кусты и ежесекундно скользя, карабкался вместе со всеми наверх. Впереди, сзади, с боков только и слышались запыхавшиеся, торопливые голоса:

      – Живее, живее!

      – Пошел скорей!

      Все спешили на гору. Люди падали, катились вниз, вставали и снова продолжали лезть наверх.

      Воронов зацепился за какие-то корни и растянулся. Кто-то в темноте наткнулся на него, выругался и, перешагнув, побежал дальше. Воронов вскочил. Передние ряды астраханцев уже прорвались на высокий бруствер, которым была обнесена батарея.

      Впереди, в толпе, Воронов на мгновение увидел знакомую фигуру Суворова.

      «Ишь, не отстает!» – подумал он и с криком «ура» кинулся вперед.

      Все смешалось. В полутьме только по чалмам можно было отличить врагов от своих.

      Суворов, разгоряченный свистом пуль, бежал вперед, насколько позволяли силы.

      Приземистый янычар выскочил из-за куста и взметнул над головой кривым клинком. Суворов, больше наугад, привычно отпарировал удар. Сталь звонко чиркнула по стали. Суворов едва удержал в руках шпагу – так силен был удар. Он отпрыгнул назад, готовясь к следующему нападению. Янычар снова занес шашку. Суворов отбил и это нападение.

      И тут из-за плеча Суворова кто-то выстрелил в янычара. Турок упал.

      Суворов побежал вперед, к орудиям. Три орудия были уже в руках у русских. Только вокруг последнего шла свалка, – турецкие артиллеристы отбивались шашками и ятаганами от астраханцев. Суворов поспешил туда.

      Но не успел он сделать двух шагов, как впереди что-то грохнуло и ударило в грудь. Суворов отлетел в сторону и упал, больно стукнувшись боком о сломанный лафет. В глазах пошли круги. Захватило дух.

      Сержант Горшков и какой-то солдат подняли Суворова. Суворов стоял, левой рукой держась за ушибленный бок, а правой судорожно сжимая эфес шпаги.

      Он огляделся – четвертое орудие чернело на земле. Вокруг него лежали тела турок и русских. Кто-то стонал. Суворов догадался: пушка разорвалась, перебив и переранив окружавших ее.

      Горшков хотел вести Суворова назад, к реке, но Суворов отстранил его, мотая головой. Он едва нашел в себе силы выдавить:

      – Ничего, вперед!

      И, прихрамывая и потирая левый бок рукой, он побежал к турецкому