Молчание бога. Александр Золотько

защитить слабых и угнетенных. Прямо перед воротами его из арбалетов и луков и расстреляли. Замковые слуги потом божились, что десятка три стрел в мальчишку всадили, на спор, пока он не помер.

      За Хозяином – тогда, правда, его так еще не называли, понятное дело, – увязалось несколько деревенских пацанов. Вот они-то потом и попытались рассказать, как все было. Им поначалу всыпали ремнем, чтобы не врали, а потом, прожив рядом с Хозяином первые годы, поняли, что правда о нем куда как фантастичнее любого вымысла. А история о том, как Хозяин Барона побеждал, стала самой любимой историей деревенской детворы.

      Да и взрослые парни любили послушать об этом, сидя на прибрежной скале и поглядывая в сторону замка. А сиживать на этой самой скале приходилось парням регулярно. Каждую ночь. Особенно в зимнюю и, понятно, штормовую. Потому что Хозяин, хоть и запретил жечь обманные костры, однако кораблекрушения запретить не мог. Старинный обычай отменить он не то чтобы не мог, а просто не стал лишать Три деревни привычного заработка. Требовал при этом неукоснительно жизни спасшимся сохранять и даже помощь оказывать.

      Вот и сидели наблюдатели на скалах, чтобы не прозевать людей и выброшенное на берег богатство. Сидели и мерзли, потому что жечь огни на скалах было запрещено категорически. И сколько бы ни надевали на себя дозорные, все быстро промокало от дождя и морских брызг. И оставалось парням только рассказывать друг другу разные истории, утешаясь тем, что первый нашедший остатки корабля имеет право выбрать себе любую вещь сверх своей доли.

      Длинный, время от времени прикладывавшийся к кувшину с вином, прикидывал с самого захода солнца – может ли считаться мешок золота или сундук с драгоценными камнями одной вещью. С одной стороны выходило, что может, с другой – шибко умных не любили даже в родной деревне Длинного.

      Двое других наблюдателей, Вдович и Заскока, коротали ночь, рассказывая друг другу всякие байки. И, естественно, дошли до истории Хозяина и Барона.

      – И подъехал, значит, Хозяин к замку, – Вдовичу приходилось почти кричать, чтобы перекрыть рев штормящего моря, пытающегося проломить прибрежные скалы. – Остановился он возле того дерева, что на повороте. Там еще в позапрошлом году волк козу Плотничихи задрал...

      – Это не волк задрал, это ты задрал, – не стерпел Заскока. – Какой там волк... Ваш Дедюк и зарезал козу. Еще и хвалился потом, что, мол, хороша дармовая козлятинка. Счастье его, что не потащила его Плотничиха к Хозяину. Он бы ему показал волка.

      – Сам ты козел, – обиделся Вдович. – Сам посуди, зачем Дедюку коза, если у него самого...

      – Это ты про Дедюка? – вмешался Длинный, услышав знакомое имя. – Тот еще урод. Долю ж получает с улова такую, как все, и на себя, и на двух сыновей, а ведь увидит, что плохо лежит и железными гвоздями не прибито, – обязательно стырит. Ему Кузнец обещал третьего дня шкворень раскаленный в задницу засунуть, если он еще хоть пылинку в кузнице стянет.

      Волна ударила в скалу, брызги хлестнули в лицо Длинному и собравшемуся